Харуки Мураками
Книга Скотта Фицджеральда
Часть 1: Пять городов Скотта Фицджеральда
1. Рай из стекла и бетона: Нью-Йорк
У меня в руках старая книга, размером примерно с Библию, какие обычно кладут на тумбочки в номерах американских отелей. Обложка темно-зеленая, толщина — сантиметра четыре, довольно тяжелая. Это туристический путеводитель по Нью-Йорку, автор — Райдер.
Вроде ничего особенного: путеводителей по Нью-Йорку можно найти сколько угодно. Но эта книга интересна тем, что издали ее в 1923 году, то есть в середине двадцатых годов — в том самом 1923 году, когда процветающий Нью-Йорк был окутан золотым сиянием «просперити»… Этот путеводитель рассказывает в деталях, чем блистал этот город, чем манил тогдашний Нью-Йорк туристов, чем нравился своим горожанам.
В серию, составлявшуюся и издававшуюся Фремонтом Райдером[1], входили и другие путеводители: по Бермудским островам, по Вашингтону, Новой Англии, по Калифорнии, Флориде и даже Вест-Индии. В двадцатые годы эти книги, несомненно, вызывал в простых американцах лихорадку путешествий. Экономика крепла, доходы неуклонно росли. И всем казалось, что надо наслаждаться жизнью, что надо больше путешествовать. Тогда никто и представить себе не мог, что через пять лет наступит «Великая депрессия» и сладкие грезы растают, как дым.
Увы, из всей этой серии мне удалось достать лишь книгу про Нью-Йорк. Но и она доставляет массу удовольствия, и я уже не раз ее перечитывал. Путеводитель очень подробный, и это очень интересно. Нью-Йорк 1923 года показан здесь настолько детально и прозаично, что я не уверен, стоило ли так сильно углубляться в обычном путеводителе? Хотя впечатления назойливости не возникает, и информация дана без прикрас. Вот, например, описание Уолл-Стрит:
«На северо-восточном углу Уолл-стрит и Бродвея находится здание «Юнайтед Бэнк Билдинг», принадлежащее «Первому национальному банку» и «Банку Свободы». Кроме них, в здании также располагаются офисы нескольких других банков и железнодорожных компаний. У перекрестка с Нью-стрит, по адресу Уолл-стрит, дом 10, располагается здание «Астор-билдинг»; когда-то на этом месте было здание «Первой пресвитерианской церкви», где проповедовали Джонатан Эдвардс и Джордж Уитфилд[2]... Стоимость земли — 825 долларов за квадратный фут[3]».
И так далее, и так далее. Следуют описания пейзажей, улиц и даже фонарей на них, описываются коммунальное хозяйство и даже уличная суета, и это лишь один район города! Столь подробные описания смотрятся несколько болезненно. Ну, ладно, «болезненно» — это, конечно, чересчур, но легкий невроз здесь — налицо. Какое туристу дело до количества туалетов в обычном здании на обычной улице, или до витражей, украшающих вход в чей-нибудь недоступный особняк?
Разумеется, в книге есть не только такого рода детали. Если на маршруте попадается художественный музей, описывается планировка выставочного зала и приводится перечень экспонатов, а если ресторан, то цитируется меню. Была проделана огромная работа. Чтобы собрать всю эту информацию, должно быть, понадобилась куча времени.
К путеводителю прилагается столь же подробная карта, и сравнивать ее с картой сегодняшнего Нью-Йорка довольно забавно. В Нью-Йорке я никогда не жил, так что знаю его плохо, но тем, кто в нем ориентируется, это занятие наверняка покажется увлекательным. Обычно, когда я приезжаю в Нью-Йорк, меня захлёстывают эмоции, так что деталей я не замечаю и ничего не могу с этим поделать. Мне кажется, что давно исчезнувший, призрачный Нью-Йорк 1923 года подошел бы мне гораздо больше, чем Нью-Йорк сегодняшний. Это тоже звучит слегка болезненно, но — ничего не могу с этим поделать.
Но этот путеводитель годится не только для получения странных ощущений; он также весьма полезен при чтении старых текстов, действие которых происходит в Нью-Йорке: например, при чтении очерка Скотта Фицджеральда «Мой утраченный город». Как только речь заходит о Фицджеральде, на ум сразу приходят двадцатые годы, Нью-Йорк, хотя у Фицджеральда на самом деле довольно мало текстов, действие которых разворачивается именно там. «Первое мая», «Богатый парень» — вот, пожалуй, и все. Это странно, учитывая, что литературный дебют Фицджеральда состоялся, когда он жил в Нью-Йорке, и следующие два десятка бурных лет он провел, курсируя туда-сюда между Нью-Йорком и Европой.
Так почему же Фицджеральд не описал Нью-Йорк ни в одном из своих романов?
Вопрос этот непростой и, если я начну объяснять, выйдет довольно длинно — так что я, пожалуй, воздержусь. Прочтите «Мой утраченный город» и, думаю, вам все станет ясно. Город в этом очерке — конечно же, Нью-Йорк. В тексте, написанном в 1932 году[4], Фицджеральд пишет о том, чем для него был Нью-Йорк, и кем он был для Нью-Йорка. Там всего четыре тысячи слов, но это прекрасный текст, и я очень рекомендую вам его прочитать (см. «Мой утраченный город», издательство «Чуокорон-шинша»[5]).
Но переводить «Мой утраченный город» довольно трудно из-за того, что текст включает множество имен и названий. Их там не просто много — это просто какое-то цунами! Друг за другим идут имена, не говоря уже о названиях ресторанов и аптек, баров и популярных дансингов, и вы в них практически тонете. Что-то узнается сразу, а что-то не говорит ни о чем. После некоторых изысканий кое-что проясняеется, но кое в чем я так и не разобрался, несмотря на все усилия. В Японии тогда была эпоха Тайсё[6], и я даже консультировался с американцами, чтобы лучше все это понять. У меня, как у переводчика, это вызвало тревогу — сложно переводить на японский, не до конца понимая суть.
Это часто случается при переводах так называемых «романов нравов» или «очерков из современной жизни». Конечно, автор все это пишет не для того, чтобы сбить с толку своих будущих читателей или переводчиков. Пишется это все для современников, и это естественно. Другими словами, такие пассажи выстраиваются на бессознательном предположении, что все имена собственные читателю, само собой, знакомы. И именно в силу этого предположения в тексте возникает скорость. Интересен также и сам ритм появления в тексте имен и топонимов — они летят в читателя, словно из пулемета. Вряд ли мистер Фицджеральд думал о том, что это произведение полвека спустя кто-то возьмется переводить на японский.
Но даже если, сказав себе «ну и ладно», вы просто перепишете в перевод эти тарабарские имена японской катаканой, сам поток имен удивительным образом сработает как неожиданный грамматический эффект. Непостижимо, но это так! И переводчик получает от этого удовольствие, пусть и слегка пугающее. Таинственное действие течения времени приводит к тому, что легкое дерево тонет, а тяжелый камень удерживается на поверхности. Иными словами, «фундаментальные» вещи меняются до неузнаваемости, а «легкое» — остается неизменным. И этот феномен, как мне кажется, легко заметить, сравнив современное значение произведений Хемингуэя и Фицджеральда.
Но хватит о сложностях… В этой статье я поставил себе целью изучение «Моего утраченного города» во всех деталях, эмпирически и визуально, с вышеупомянутым «Путеводителем по Нью-Йорку» и картой города под рукой. Конечно, не все произведение целиком — но хотя бы его начало.
«Вначале был паром, медленно отплывавший от джерсийского берега на рассвете.
Этот миг застыл у меня в памяти как первый символ Нью-Йорка. Пять лет спустя, когда мне исполнилось пятнадцать, я вновь приехал сюда из школы смотреть Ину Клэр в «Квакерше» и Гертруду Брайан в «Пастушке». Запутавшись в моей безнадежной и грустной любви к обеим, я был не в силах отдать предпочтение ни одной из них, и обе слились в одно восхитительное целое: в «нее», в «девушку». Она и стала для меня вторым символом Нью-Йорка. Паром олицетворял радость победы, а девушка — романтику.»
(«Мой утраченный город»).
Восхищение человека большим городом в детстве и юности выражено здесь тремя символами. Первый символ — это материальный успех, второй — романтическая любовь, и последний — слияние с городом, так сказать, «приятие» ими друг друга. Первые два символа герою получить удалось, а вот последнее желание не исполнилось, и впоследствии герой покидает город, словно его оттуда гонят, угрожая побить камнями. Вот что означает «утраченный» в названии очерка.
Итак, начнем с двух простых вопросов:
(1) Почему победу символизируют именно паромы?
(2) Почему десятилетний Фицджеральд оказывается на пароме именно на рассвете?
Чтобы ответить на эти вопросы, надо вернуться в прошлое, в 1906 год.
А в этом 1906 году в городе Буффало, штат Нью-Йорк, живет мальчик. Хотя Буффало и находится в штате Нью-Йорк, от этого провинциального городка до Нью-Йорка 400 километров. Отец мальчика — коммивояжер, и не то чтобы успешный. Мальчику десять лет, он красив и умен. Считает, что в нем есть что-то такое, чего нет у других. Очень этим гордится. Вот такой вот мальчик, вот в таком вот городе.
В этом году его семья отправляется в Нью-Йорк. А может, они заехали туда по пути к родственникам в Атлантик-Сити? Как бы там ни было, но мальчик впервые приезжает в Нью-Йорк.
Обычно из Буффало в Нью-Йорк добираются на поезде по такому маршруту: Буффало — Питтсбург — Филадельфия — Джерси. Поезд «Пенсильванской железной дороги» идет сначала от Филадельфии до Трентона (это 57 миль от Нью-Йорка), затем следует остановка в Принстон-Джанкшен (до города 47 миль, и отсюда также идет ветка до Принстона, куда мальчик поедет позже), потом будет Элизабет (15 миль до города), и затем — Ньюарк (10 миль). После этого поезд пересекает по мосту реку Пассаик, спускается в туннель под Гудзоном и прибывает к перрону Пенсильванского вокзала на Седьмой авеню в Манхэттене. Но мы так не поедем, потому что в 1906 году Пенсильванский вокзал еще не построен. До завершения строительства и открытия Гудзонского туннеля в 1910 году поезда «Пенсильванской железной дороги» прибывали на Центральный вокзал в Джерси, на берег реки Гудзон. Там пассажиры сходили с поезда и шли на причал, где пересаживались на паром, который шел на Манхэттен.
Поэтому ранним утром мальчик стоит на пароме. Четырьмя годами позже он бы проехал через туннель на поезде и вышел прямо на перекресток Седьмой авеню и 32-й улицы, и плыть на пароме было бы совершенно ни к чему.
Но вернемся к раннему утру 1906 года. Семейство мальчика — он, его родители и сестра Аннабель, она на пять лет моложе — прибывает ночным поездом. Наступает рассвет, и поезд останавливается на конечной в Джерси. Перед ними река Гудзон, а за ней в лучах утреннего солнца возвышается центр Манхэттена. Я видел его только на фотографиях, но вид на Манхэттен со стороны Джерси просто изумительный. Может, это и звучит чересчур громко, но это чудесный вид! Выстроенные плотной стеной на вершине плоской скалы небоскребы из стекла и бетона посреди водной глади… Для мальчика, который никогда раньше не видел большого города, это поразительное зрелище.
Я бы на его месте был глубоко впечатлен. И это волнение не покидало его на всем пути парома через Гудзон, и оно становилось все сильнее и сильнее, не правда ли?
Вот о чем рассказывает начало очерка. Представьте себе молочно-белый утренний туман, безмолвную гладь Гудзона, ряды небоскребов и восходящее солнце. Мальчик — словно рыцарь из сказки, бросающий вызов зачарованному городу; и этот белый сияющий город раскинулся прямо перед ним, словно в ожидании нового героя... Вот почему вид на Нью-Йорк с парома — это символ победы.
А теперь давайте внимательно изучим паромную переправу Фицджеральда. Согласно путеводителю Райдера, от расположенного у центрального вокзала Пенсильванской железной дороги причала отходили паромы в двух направлениях. Одна линия шла на Десброссерс-стрит, а вторая — на Кортланд-стрит. На каком из них плыл Фицджеральд, точно неизвестно, но линия парома на Кортланд-стрит намного короче — так что, вероятно, на нем.
Рис. 1. Пунктирная линия — это маршрут парома на Кортланд-стрит. Центральная станция в Джерси-Сити располагалась около точки А.
Паром прибывает непосредственно на Кортланд-стрит на острове Манхэттен. В современном мире вы оказались бы прямо перед «Всемирным торговым центром», но в 1906 году его 110-этажных башен еще, конечно же, не было. Вместо них на карте — аккуратная сетка из трех улиц: Кортланд-стрит, Дэй-стрит и Фултон-стрит. (Примечание[7]: в то время, когда был написан этот текст, здание «Всемирного торгового центра» еще существовало — сейчас его, разумеется, уже нет).
Но без изменений остался тот факт, что это — самый центр Манхэттена. Вот описание небоскребов, стоявших в то время на Кортланд-стрит:
«Зингер-билдинг представляет собой красивую башню, спроектированную Эрнестом Флэггом. В здании 41 этаж, высота от уровня земли до вершины — 612 футов, от уровня подвала до вершины флагштока — 724 фута. Занимает участок в 9,5 акров, в здании 600 туалетов, 15 миль канализационных труб, 3425 миль электропроводки. Строительство обошлось в 8,2 миллиона долларов. По вечерам здание освещается электрическим светом в эквиваленте тринадцати миллионов свечей.
Рядом с Зингер-билдинг находится Бененсон-билдинг (или Инвестинг-билдинг). В нем тридцать четыре этажа, высота 486 футов 6 дюймов, площадь 13,5 акров. Здание оценивается в 6,22 миллиона долларов, а если добавить стоимость земельного участка – то свыше 10 миллионов. Построено по проекту Фрэнсиса Х. Кимбалла, отделка выполнена из итальянского мрамора — только на фасад, выходящий на Черч-стрит, ушло 20000 кубических футов мрамора, что является мировым рекордом».[8]
Рис. 2. Скотт с романом «По эту сторону рая» стал любимцем своего времени.
Вот какое это было место. Настоящий деловой район! Паром Фицджеральда приплыл именно сюда. Сойдите здесь и пройдите несколько кварталов до станции надземки «Кортланд», или до станции метро «Фултон».
Если я когда-нибудь поеду в Нью-Йорк, мне бы очень хотелось сесть ранним утром на этот паром у Центрального вокзала в Джерси и выйти на Кортланд-стрит. Но я не знаю, ходит ли еще этот паром? Пожалуйста, дайте знать, если вдруг узнаете…
Но пора закругляться, я и так уже слишком много написал о паромах и поездах. Читать книги, обложившись картами и подобного рода материалами — большое удовольствие. Кажется, всего пара строчек — а сколько образов, и они все больше, все ярче… И кажется, что слышен рев паромных машин, и биение сердца десятилетнего Скотта Фицджеральда… Думаю, это и называется «уметь писать»[9].
Примечания:
[1] Фремонт Райдер (1885 - 1962) – американский писатель, редактор (“Publisher’s Weekly”) и издатель; оригинальное название путеводителя, о котором речь идет в тексте: “Rider's New York City: A Guide-book for Travelers, with 13 Maps and 20 Plans”
[2] Д. Эдвардс и Дж. Уитфилд – лидеры американского протестантского движения «Великое Пробуждение» в Новой Англии 1740-х годов.
[3] Стр. 159-160 путеводителя.
[4] Неточность Мураками - очерк написан не ранее 1935 года и впервые опубликован в 1951 году в журнале «Космополитен».
[5] Очерк в переводе Мураками был опубликован за семь лет до написания этого текста, в 1981 году, в самом первом сборнике переводов Мураками из Фицджеральда; сборник так и назывался – «Мой утраченный город».
[6] Длилась с 1912 по 1926 год, была эпохой либерального движения в японском обществе.
[7] Примечание Мураками в издании 2007 года.
[8] Стр. 177-178, Rider's New York City: A Guide-book for Travelers, with 13 Maps and 20 Plans (1923).
[9] Аллюзия к известному высказыванию Фицджеральда из письма Скотти 18(29) июля 1940 «Уметь писать — то же, что уметь плавать под водой, не задыхаясь» («All good writing is swimming under water and holding your breath»); из недатированного письма к Скотти – в письмах от 18 и 29 июля 1940 года такой фразы нет, она опубликована впервые в 1963 году в сборнике писем Фицджеральда под ред. Тернбулла, в разделе «Из писем к Скотти, без даты».
Оригинальный текст: コンクリートとガラスの楽園 二ユ丨ョ]ク州ニユ丨ヨ丨ク, by 村 上 春 樹 (from ザ ・ ス コ ッ ト ・ フ ィ ッ ツ ジ ェ ラ ル ド ・ ブ ッ ク).