Ф. Скотт Фицджеральд
Пэт Хобби исполняет свой долг
Занять деньги красиво можно только в подходящем месте и в подходящее время. Дело это крайне сложное, если заёмщик, например, находится «под мухой», покрыт прыщами или украшен фингалом. Список можно продолжать до бесконечности, но все неблагоприятные обстоятельства можно свести к единому знаменателю: чем нужнее деньги, тем труднее их занять!
Для Пэта Хобби ситуация сложилась неблагоприятная: целью был актер на съемочной площадке, да еще во время съемок. Задача выглядела непосильной, но Пэт должен был спасти свою машину! С сугубо коммерческой точки зрения за драндулет едва ли стоило стоять насмерть, но из-за присущих Голливуду расстояний машина являлась незаменимым орудием труда сценариста.
— Ссудная касса… — стал объяснять Пэт, но Джип Маккарти сразу его перебил.
— Я занят в следующем дубле. Хочешь, чтобы я облажался?
— Мне надо всего двадцатку, — настаивал Пэт. — Где я возьму работу, если буду торчать целыми днями дома?
— Зато сэкономишь — тебя ведь всё равно больше не нанимают.
Жестоко, но правдиво! Тем не менее, с работой или без работы, Пэту просто нравилось торчать дни напролёт на студии или поблизости. В грустном переходном возрасте сорока девяти лет других занятий у него не было.
— Через неделю меня обещали взять на сценарий, — солгал он.
— Иди к черту! — сказал Джип. — И вообще, шёл бы ты с площадки, пока тебя Хиллард не увидел.
Пэт окинул беспокойным взглядом группу людей у камеры и выложил на стол козыри.
— Помнишь, когда у тебя родился ребенок, я дал тебе взаймы? — сказал он.
— И что? — разозлился Джип. — Это было шестнадцать лет назад! А где он сейчас? В тюрьме сидит — катался без прав и задавил старушку!
— Как бы там ни было, деньги ведь я тебе дал? — сказал Пэт. — Две сотни баксов!
— По сравнению с тем, во сколько мне все это с тех пор обошлось, это мелочи. Были бы у меня бабки, чтобы давать взаймы, стал бы я в своем возрасте кривляться перед камерой, а? Да я бы вообще не работал!
Откуда-то из темноты раздался приказ помощника режиссера:
— Всем приготовиться!
Пэту надо было торопиться.
— Ладно, — сказал он. — Дай пять баксов!
— Нет!
— Ну хорошо же, — вечно красные глаза Пэта сузились. — Тогда я буду тут стоять и привлекать к тебе неудачу, и ты облажаешься!
— О, Господи, только этого мне не хватало! — испугался Джип. — Слушай, дам я тебе пятерку. У меня есть в пиджаке. Подожди, сейчас сбегаю.
Он рванул с площадки, и у Пэта вырвался вздох облегчения. Может, еще десятку удастся выжать из букмекера Луи?
И вновь раздался голос помощника режиссера:
— Тишина! Начинаем… Свет!
Софиты ударили прямо Пэту в глаза и сразу его ослепили. Он сделал шаг не в том направлении — и шагнул обратно. В дубле участвовало еще шестеро актеров, декорация изображала конспиративную квартиру, и они отрезали ему все пути к отступлению.
— Отлично… Мотор… Поехали!
Пэт в панике отступил за задник, где вполне можно было спрятаться. Там он и встал, съёжившись и слегка дрожа, пока актеры разыгрывали сцену — откуда он мог знать, что дубль снимали с тележки и что камера, переместившись вперед по направляющим, смотрела почти прямо на него?
— Эй, ты, у окна — ты, ты, Джип! Руки вверх!
Как во сне, Пэт послушно поднял руки — только сейчас он понял, что глядит прямо в огромную черную линзу; через мгновение в поле зрения появилась английская «звезда», которая пробежала мимо него и выпрыгнула в окно. Прошла нескончаемая секунда, и Пэт услышал долгожданное «Стоп! Снято!»
И он, не разбирая дороги, рванул бутафорскую дверь, свернул за угол, споткнулся о кабель, быстро вскочил и припустил к выходу. Он слышал, что за ним гонятся, прибавил ходу, но прямо в дверях его нагнали и он обернулся, готовый защищаться.
Это была английская «звезда».
— Посторонись! — крикнула она. — Работа окончена! Я лечу домой, в Англию!
Втиснувшись в поджидавший её лимузин, «звезда» напоследок и вновь без всякой необходимости обронила: «Надо успеть на рейс в Нью-Йорк, остался всего час!»
Да наплевать, со злостью подумал Пэт, спеша поскорее оказаться как можно дальше отсюда.
Он и не подозревал, что эта репатриация нарушит весь ход его жизни.
II
А пятерку он так и не раздобыл, и у него были все основания полагать, что теперь эта пятерка ему никогда не достанется. Надо было изыскать иные средства, чтобы отвести беду от обеих дверей его экипажа. Пэт покинул студию в отчаянии, ненадолго остановившись лишь затем, чтобы заправить машину бензином, а себя — джином. Кто знает, а вдруг им больше уже никогда не суждено заправиться вместе?
Проснувшись на следующее утро, он почувствовал, что проблема обострилась. Ему вдруг совсем расхотелось на студию! Он боялся не Джипа Маккарти лично, а всей мощной кинокорпорации, или, лучше сказать — киноиндустрии. Ведь помешать съемкам фильма считалось тягчайшим преступлением, по сравнению с которым даже дорогостоящие промахи продюсеров или сценаристов наказывались на студии как детские шалости.
С другой стороны, срок выплаты за машину истекал послезавтра, а Луи, букмекер со студии, был последней надеждой, пусть и крайне шаткой.
Подкрепившись противными остатками со дна бутылки, в десять утра Пэт прибыл на студию, подняв воротник пальто и надвинув шляпу на глаза. Тайным путем через отдел грима и кухню столовой можно было попасть прямо в контору Луи, не привлекая к себе внимания.
Но едва Пэт завернул за угол у парикмахерской, как столкнулся с парой дежуривших на студии полицейских.
— Эй, у меня есть пропуск! — защищался он. — На неделю, подписан Джеком Бернерсом!
— Именно мистер Бернерс и желает вас немедленно видеть!
Вот оно что — сейчас его выкинут со студии!
— Мы можем тебя посадить! — орал Джек Бернерс. — Только это ничего не исправит!
— Подумаешь, один дубль! — ответил Пэт. — Возьмите другой.
— Откуда? Камеру заело! А Лили Киттс сегодня утром улетела в Англию! Потому что решила, что работа окончена!
— Вырежьте сцену, — предложил Пэт, а затем, в порыве вдохновения: — Клянусь, что смогу её переписать!
— Уже переписал, спасибо! — Бернерс источал сарказм. — Да если бы её можно было переписать, на кой бы ты мне сдался?
Он замолчал, внимательно оглядывая Пэта. Раздался звонок, и голос секретаря произнёс: «К вам мистер Хильярд».
— Пропустите.
Джордж Хильярд был крупным мужчиной, а взгляд, которым он окинул Пэта, не сулил ничего хорошего. Но кроме злости было в этом взгляде что-то еще, и Пэту стало очень неуютно, когда оба продюсера с каким-то равнодушным любопытством принялись его разглядывать — будто кандидата на каннибальскую сковородку.
— Что ж, всего доброго? — неуверенно произнёс Пэт.
— Что скажешь, Джордж? — спросил Бернерс.
— Ну… — в раздумье произнёс Хильярд, — если без пары зубов…
Пэт торопливо встал и сделал шаг к двери, но Хильярд схватил его за плечи и развернул.
— Ну-ка, послушаем, как ты говоришь, — сказал он.
— Бить себя не позволю! — заверещал Пэт. — Выбьете зубы — сядете надолго!
Повисла пауза.
— Что скажешь? — спросил Бернерс.
— Говорить не сможет! — сказал Хильярд.
— Ещё как смогу, черт бы вас побрал! — ответил Пэт.
— Наложим три-четыре реплики, — продолжил Хильярд, — никто и не заметит разницы. Половина ребят, которых вы нашли на роли шпионов, не могут говорить! Главное, что у этого подходящее телосложение, а лицо вытянем камерой.
Бернерс кивнул.
— Ладно, Пэт. Теперь ты актёр. Будешь играть роль Маккарти. Всего пара сцен, но очень важных. Подпишешь бумаги в «Гильдии» и в отделе подбора актеров, и ждём тебя прямо сегодня на работу.
— Еще чего! — возразил Пэт. — Я вам что, фигляр … — Но, вспомнив, что Хильярд начинал актером, быстро сбавил тон. — Я ведь сценарист!
— Твоего персонажа зовут «Крыса», — продолжил Бернерс. И объяснил, почему Пэту придется продолжить свое вчерашнее случайное выступление в новой роли. Сцены с участием миссис Киттс снимались в первую очередь, потому что в Англии у неё был параллельный ангажемент. Но сюжетная линия требовала, чтобы в фильме было показано, как шпионы добрались до конспиративной квартиры и что они делали после прыжка миссис Киттс из окна. И раз уж Пэт был запечатлен навеки в дубле с миссис Киттс, ему придется появиться еще в полудюжине других сцен, которые будут сниматься в ближайшие дни.
— Цена вопроса? — спросил Пэт.
— Маккарти мы платили пятьдесят в день — минутку, минутку, Пэт! — тебе положим по твоей последней ставке за сценарий, двести пятьдесят в неделю.
— А моя репутация? — возразил Пэт.
— Это не ко мне, — ответил Бернерс. — Но раз уж с ролями справились и Бенчли, и Дон Стюарт, и Льюис, и Уайлдер и даже Вулкот, то, смею надеяться, тебя это тоже не погубит.
Пэт глубоко вздохнул.
— А можно получить полтинник авансом? — попросил он. — Я ведь вчера как раз столько и зара…
— Если бы ты получил то, что вчера заработал, ты бы уже лежал в больнице! И только попробуй уйти в запой! Вот тебе десять долларов, и до конца недели больше ничего не жди!
— Но у меня ведь машина…
— К черту твою машину!
III
«Крыса» был самым отпетым в банде, занимавшейся шпионажем в пользу условного правительства Н-цистов. Его реплики были проще некуда — Пэт сам неоднократно придумывал такие же. «Не кончайте его, пока «Бугор» не подвалит», «Сматываемся», «Дружище, ты выйдешь отсюда только вперед ногами». Как обычно на съемках, большую часть рабочего дня занимало ожидание, что Пэту понравилось. Он подумал, что не отказался бы от чего-то в этом роде, если предложат. Как жаль, что все хорошее так быстро кончается!
Последняя сцена снималась на природе. Он знал, что «Крыса» должен был подложить бомбу и погибнуть при взрыве, но Пэт уже видел съемки таких сцен и был уверен, что опасаться абсолютно нечего. Когда на съемочной площадке к нему подошли и стали измерять его талию и грудь, он слегка удивился.
— Куклу будете делать? — спросил он.
— Не совсем, — сказал реквизитор. — Штука уже готова, но мы делали её под Джипа Маккарти, так что надо проверить, налезет ли на тебя.
— Ну и как?
— В самый раз!
— А что за штука?
— Ну, что-то вроде защиты.
Пэт почувствовал легкое беспокойство.
— Защиты от чего? От взрыва?
— Какого еще взрыва? Взрыв будет липовый — обычная комбинированная съемка. Это для другого.
— Для чего? — не отставал Пэт. — Если уж меня защищают, то я имею право знать, от чего именно!
У декорации, изображавшей стену склада, выстраивали батарею камер. Оттуда неожиданно возник Джордж Хильярд, подошёл к Пэту и, положив руку ему на плечо, увлек за собой к палатке, где переодевались актеры. Они вошли внутрь, и он протянул Пэту фляжку.
— Глотни, старина!
Пэт сделал внушительный глоток.
— Для этой роли, Пэт, — сказал Хильярд, — изготовили специальный костюм. Я объясню, пока тебя будут переодевать.
С Пэта сняли пиджак, жилетку, приспустили брюки и нацепили на тело две половинки железного камзола длиной от подмышек до паха — эта штука напоминала гипсовый лубок.
— Это самая лучшая и прочнейшая сталь, Пэт, — уверил его Хильярд. — Высочайшая прочность и устойчивость к разрыву. Делали в Питтсбурге!
Пэт вдруг принялся сопротивляться попыткам двух костюмеров натянуть на него поверх штуковины брюки, жилет и пиджак.
— Зачем это? — спросил он, размахивая руками. — Я желаю знать! Только попробуйте в меня стрельнуть — если вы это…
— Никакой стрельбы!
— Тогда зачем это? Я вам не каскадёр…
— Ты, как и Маккарти, подписал контракт, обязуясь выполнять все разумные требования — и наши юристы это согласовали.
— Что это? — у Пэта пересохло в горле.
— Автомобиль.
— Вы хотите сбить меня автомобилем?
— Дай мне, наконец, объяснить! — взмолился Хильярд. — Никто не собирается тебя сбивать. Машина должна по тебе проехать, вот и всё. Железо настолько прочное, что…
— Только не это! — сказал Пэт. — Нет! — Он попытался сорвать свой железный корсет. — Не в этой…
Джордж Хильярд крепко схватил его за руки.
— Пэт, ты уже чуть было не сорвал съемки фильма — но больше мы тебе этого не позволим! Ну, возьми себя в руки!
— Вот именно, возьму! Вам не удастся превратить меня в лепешку, как того статиста месяц назад!
Но тут он умолк. За Хильярдом вдруг замаячило знакомое лицо — ненавистное и страшное лицо сборщика платежей из «Ссудной кассы Северного Голливуда». А рядом, на парковке, стоял автомобиль — его верный друг и слуга с 1934 года, свидетель всех его неудач, его единственный настоящий дом!
— Либо ты выполняешь свои обязательства по контракту, — сказал Джордж Хильярд, — либо прощайся с кино навсегда!
Человек из ссудной кассы сделал шаг вперед. Пэт обратился к Хильярду.
— Дай мне взаймы… — и тут же поправил сам себя, — дай мне аванс, двадцать пять долларов!
— Конечно! — сказал Хильярд.
Пэт решительно заговорил с ростовщиком.
— Слышал? Получишь ты свои деньги, но если эта штука сломается, в моей смерти будешь виноват только ты!
Следующие минуты пролетели, как сон. По дороге из палатки Пэт выслушал последние инструкции Хильярда. Надо было залечь в неглубокой канаве и поджечь динамит — а затем герой медленно переедет его туловище машиной. Пэт не слушал. Вот он лежит, раздавленный фабричной стеной всмятку, как яйцо — вот что рисовало ему его воображение.
Он взял факел и лег в канаве. Издалека раздалось: «Тишина!», затем послышался голос Хильярда и звук заводящегося двигателя.
— Мотор! — крикнул кто-то. Всё ближе и ближе слышался звук подъезжающей машины, всё громче и громче… А потом Пэт уже ничего не слышал.
IV
Он очнулся. Вокруг было тихо и темно. Какое-то время он не мог понять, где он находится. Затем заметил звезды в калифорнийском небе и догадался, что лежит где-то в полном одиночестве — точнее, кто-то крепко сжимает его в руках. Но руки были железные, и он понял, что металлический корсет всё ещё на нём. И тут он всё вспомнил — до момента, когда услышал приближающуюся машину.
Насколько можно было судить, он не был ранен — но почему он лежит здесь и вокруг никого?
Пэт попытался встать, но обнаружил, что не может; испугался, а затем стал звать на помощь. Кричал он с перерывами минут пять, пока откуда-то издалека не донесся голос. Помощь прибыла в образе полицейского со студии.
— Что такое, приятель? Слегка перебрал?
— Нет, чёрт возьми! — воскликнул Пэт. — Я тут сегодня снимался. Что за подлость — они все смылись, а меня бросили в этой канаве!
— Тебя, наверное, забыли в суматохе.
— Забыли? Меня?! Но ведь вся суматоха была из-за меня! Если не веришь, пощупай, что на меня нацепили!
Полицейский помог ему подняться на ноги.
— Все ужасно расстроились, — объяснил он. — Не каждый день «звезда» ломает ногу!
— Чего? А что случилось?
— Ну, говорят, он должен был проехать по ухабу, а машина перевернулась, и он сломал ногу. Пришлось остановить съемки, так что ничего хорошего.
— А меня оставили в этой сковородке! И как я из неё теперь выберусь? Как мне машину вести?
Пэт был в ярости — и в то же время ужасно горд. В этой ситуации впервые после стольких лет забвения он почувствовал, что с ним нельзя не считаться. Вновь из-за него сорвались съемки!
Оригинальный текст: Pat Hobby Does His Bit, by F. Scott Fitzgerald.