Ф. Скотт Фицджеральд и Роберт Спаффорд
Грейси на море
Основная причина нашего предложения этой истории именно Джорджу Бёрнсу и Грейси Аллен кроется в тезисе том, что зритель не выдерживает фарс и комедию более получаса, хотя индивидуальности этих актеров дают достаточно материала для полнометражных кинокартин.
Первые полчаса на экране — сплошной фарс, зритель смеется; следующие полчаса зрителю просто весело, а час спустя зритель уже готов надавать лицедеям по башке! Это отлично понимает Чаплин, когда делает длинную картину (например, «Прерванный роман Тилли» или «Малыш»); он убирает из картины большую часть чистого фарса, чтобы дать место иным средствам (например, чистое сострадание, вызываемое у зрителя Малышом самим по себе), и чтобы дать пространство для применения общего принципа, уже давно и хорошо известного авторам легких комедий.
Исходя их этой гипотезы, мы — предлагающие эту историю авторы — постарались разнообразить основу, в которой лежит амплуа Джорджа Бёрнса и Грейси Аллен, штрихами общих для всех людей чувств и эмоций, которые, как мы надеемся, разбудят в зрителях то самое чувство узнавания, до сих пор вызывавшееся лишь фарсовой стороной их талантов. Сюжет был предварительно изложен Джорджу Бёрнсу лично и заинтересовал его настолько, что он попросил нас изложить его поподробней.
Итак, переходим к нашей истории:
Грейси на море
Бедный Джордж, получив небольшое наследство, собрался уволиться с работы (он работает рекламным агентом) и поселиться за городом, но начальник вызывает его к себе в кабинет, чтобы поговорить с ним о новом задании. Как ни странно, задание вызывает у Джорджа интерес, поскольку Джордж, по существу, довольно одинокий и чрезмерно совестливый человек. Он сознательно развивал в себе эти качества, потому что окружающим они нравятся, и сам он тоже получал от этого удовольствие — жить так ему было комфортнее, он не любил прикладывать усилия и двигаться вперед. Именно благодаря этим своим качествам он и считался лучшим рекламным агентом Манхэттена; возможно, именно поэтому начальник и попросил заняться этим специфическим и запутанным делом именно его.
Дело, как объяснил бедному Джорджу вкратце глава рекламного агентства, заключалось в том, чтобы внедриться в среду богачей и найти выход из возникшей там нештатной ситуации.
Мистер Огастес Ван Гросси, уже давно ассоциирующийся в Америке с гонками на яхтах, попал в необычную, по всей видимости, ситуацию: из его двоих оставшихся без матери дочерей первой обязана была выйти замуж старшая, и лишь после нее замуж могла выйти младшая. Но взгляните: старшая дочь — одно сплошное недоразумение! Недурна собой, но, тем не менее, всегда умудряется выдать себя каким-нибудь ужасным промахом в речи или манерах, и приличные молодые люди её круга держатся от нее подальше. И поскольку она никак не могла найти себе ухажера, получалось, что выйти замуж не могли сразу обе сестры.
Рекламному агентству надлежало отправить своего самого компетентного сотрудника в Ньюпорт, чтобы во время призовой парусной регаты, манипулируя с необходимой ловкостью (пусть это даже будет заметно!) всем, чем природа одарила Грейси, выдать её замуж. У отца осталось лишь это, последнее, средство!
Сначала Джордж категорически отказывался. Он уже присмотрел себе маленький домик, где собрался наслаждаться жизнью и на свое небольшое наследство растить из семян луковицы, а из луковиц — орхидеи… Но тут у него включается инстинкт профессионала. Новое задание его увлекло, и он отправляется его выполнять.
Уже в поезде он всё ещё удивляется собственной слабости. Как бы там ни было, а у него с собой портативная пишущая машинка и вся информация о регате, а также всё, что удалось нарыть в подшивках старых газет о Ван Гросси и их семейных традициях. В тот миг, когда он уже подумывает о том, чтобы вернуться восвояси, он замечает, что на сумочке, которую положили по ошибке рядом с его сумкой на вагонное сиденье с его стороне прохода, написано имя: Габриэла Ван Гросси. Инстинкт заставляет Джорджа воспользоваться этим поводом, и он проходит на другую сторону вагона, чтобы под предлогом исправления ошибки при раскладке багажа представиться девушке в качестве друга отца. Он рассказал, что едет по приглашению отца на регату и в гости к ним в имение. Габриэла (а для друзей просто «Гэб», как она ему вскоре сообщила) очень веселая, что соответствует её прозвищу, и выглядит гораздо моложе и импульсивней, чем можно было бы ожидать от девушки со столь степенным именем.
Во время поездки Джорджу удается вытянуть из ничего не подозревающей Гэб информацию о семье, с которой он должен провести всю следующую неделю; среди прочего он узнает, что Гэб крайне раздражает семейная традиция, в соответствии с которой старшая сестра Грейси обязательно должна выйти замуж раньше неё. Его натренированная проницательность подсказывает, что у нее, должно быть, уже есть тот, по ком она страстно вздыхает, а традиция препятствует их соединению; но в своей беде она винит не Грейси, а, скорее, приверженность традиции, которой по привычке руководствуется отец.
Джордж не знает, что в это же самое время молодой человек, который и является предметом симпатий Гэб, тоже гостит в имении; молодой человек готовится представлять Америку в предстоящей в следующую субботу гонке на яхтах. Это во всех отношениях прекрасный молодой человек, любимчик мистера Ван Гросси; тот надеется, что рано или поздно он всё же влюбится в его старшую, в Грейси. Они вместе осматривают яхту, проверяют её техническое состояние. Они ещё не знают, какую удивительную роль сыграет она в их судьбах на следующей неделе!
Джордж прибывает в Ньюпорт примерно через час после наступления сумерек, и тут происходит еще одна сцена, которая сильно повлияет на судьбы всех действующих лиц.
В саду огромной ньюпортской виллы в имении Ван Гросси служанка кормит плавающих в бассейне голодных золотых рыбок. Она бросает последнюю горсть корма из контейнера в воду и прощается со своей любимой рыбкой — большеротой и немногословной. Но когда она отворачивается, слышится неожиданный звук — как бы ответ. Она оборачивается. «Что? Ты что-то сказал, Ной?»
Ной молчат. «Ах ты, глупыш!» говорит служанка и опять отворачивается.
И вновь слышится звук. Служанка оборачивается и смеется, произнося: «Ной, могу поспорить, ты всем девушкам это говоришь!» Но даже громкий смех не может отвлечь от факта: этот привлекающий внимание звук доносится c небольшой прогалины перед рощицей, расположенной невдалеке. Это довольно любопытный звук. Он уже давно живет в сердце Грейси, хотя она его и не узнает. Это новый, еще нераскрывшийся и чарующий звук, и Грейси встала, как вкопанная, глядя на небо — вдруг это какая-то невиданная птичка? Но в сердце у нее уверенность, что никакая это не птичка, и мгновение спустя мы видим, как она идет туда, откуда снова слышится этот звук.
Источник звука располагался за темной беседкой в углу поляны, где-то у моря. Одному лишь Господу ведомо, где этот источник! Звук, по всей видимости, доносится из маленькой, рассохшейся, совсем негодной для плавания рыбачьей плоскодонки, в которой лежит корзина для белья; оказывается, этот звук издавал малыш, и, несмотря на быстро надвигающуюся темноту, Грейси тут же выхватывает из лодочки малыша и принимается его нянчить, восторженно «гукая». Дитя, скорее всего, попало сюда с какого-нибудь потерпевшего крушение парохода, но в тот момент совсем об этом не думает. Она просто рада до ушей и отправляется в путь через рощицу.
С другой стороны рощицы происходит еще одна сцена, которая могла бы удивить мистера Ван Гросси. Малютка Гэб, едва сойдя с поезда, тут же бросается в рощу, где у нее назначено свидание с собственноручно отобранным мистером Ван Гросси кандидатом на руку и сердце Грейси. Влюбленные встречаются в спрятанной в рощице беседке и страстно обнимаются, а тем временем в большом особняке Джордж уточняет детали своего задания.
Миллионер и рекламный агент выходят на прогулку в сад. Доходят до опушки рощицы, и там их ушей тоже достигает тот самый звук, что донесся до Грейси несколько минут назад. «Что такое?» произносит мистер Ван Гросси, но Джордж, очутившись в новом для себя кругу, предпочитает промолчать. Здравомыслие подсказывает, что несмотря на то, что ему ясно, откуда этот звук, лучше ему остановиться и некоторое время подумать. Звук звучит опять. На этот раз Джордж думает про себя: «Ну, если это не крик младенца, то я младенцев никогда не слышал!», и говорит хозяину имения: «Взгляните-ка вон туда!», уверенно указывая рукой в противоположном направлении. «Сходите туда и проверьте, а я пойду вон туда». И как только явно озадаченный пожилой человек отправляется в указанном направлении, Джордж бросается на звук. Миг спустя он натыкается на юную девушку, с которой познакомился в поезде, и на незнакомого молодого человека, и еще на девицу постарше, которая несет ребенка в корзине для белья. Две эти пары, очевидно, только что друг друга заметили; Джордж, отнюдь не «копуша» в непривычных для себя ситуациях, представляется присутствующим среди всеобщей суматохи, воцарившейся вслед за находкой малыша.
Советы и предложения, как поступить, были разные, но Джордж, впервые встретившись с девушкой, которую ему предстоит рекламировать, решает, что немного загадок и происшествий ему в его деле не повредит, и соглашается, что ребенка лучше всего на первое время спрятать от известного своим крутым нравом отца, передав заботы о нем старушке-няне; совершенно очевидно, что Грейси решила этого ребенка немедленно усыновить.
Джордж в задумчивости отправляется искать мистера Ван Гросси, решив, что лучше отложить свой окончательный вердикт по поводу мисс Грейси на завтра.
И действительно, на следующий день он видит Грейси в её обычном образе.
Она должна принять участие в церемонии спуска на воду новой яхты отца, и к стапелям на берег отовсюду стекаются люди, чтобы смотреть и аплодировать. Джорджу такое событие кажется беспроигрышным вариантом — он представить себе не может, как тут можно напортачить? Но талант Грейси делать все не так проявился в очередной раз: в тот самый момент, когда она должна была разбить бутылку о нос корабля, после чего корабль должен был соскользнуть со стапелей в море, Грейси замахивается и, высоко удерживая бутылку, замирает, чтобы помахать бутылкой зрителям. Яхта начинает соскальзывать в воду, и второпях завершенный бросок приводит к тому, что бутылка пролетает мимо корабельного носа, а сама Грейси кружится на месте, описывая акробатически безупречный замкнутый круг. Ничуть этим не смущаясь, она лишь на секунду задерживается в удерживающих её от падения руках, бормоча: «Где я?», а затем мелькает развевающаяся юбка и на безумной скорости Грейси бросается в погоню за кораблем, быстро соскальзывающим со стапелей. В момент, когда яхта оказывается в воде, Грейси добегает до края стапеля. Это её не смущает — она совершает смелый прыжок прямо в воздух, и в весьма эстетичной позе достигает своей цели, пусть и ценой медленного погружения в воды залива. Джордж тут же ныряет и вытаскивает её на поверхность, но из головы у него — даже когда он впервые выныривает на поверхность — не уходит мысль о том, что дело ему поручили исключительно трудное. Ведь ему, как рекламному агенту, поставили задачу продемонстрировать, что Грейси — взрослая, изящная и исполненная совершенств дама. На следующий день в газетах о происшествии не было ничего, кроме озорных намеков, но и намеков хватило, чтобы Джордж заскрежетал зубами и принял решение, что в следующий раз все будет не так, как было до сих пор! И вот что он придумал: поскольку музыкантов все считают эксцентриками, любое отступление Грейси от правил поведения в качестве музыкантши будет оправдано! И Джордж решает сконцентрировать все свои усилия и возможности, чтобы отрепетировать с Грейси какой-нибудь сложный музыкальный номер. Так вышло, что и музыкальные таланты у него были налицо, и он назначает репетицию в гостиной особняка Ван Гросси на утро, заблаговременно, за несколько дней до выступления. Младенец все еще находится на попечении доверенной няньки, но Грейси набирается смелости и тайком приносит его на репетицию в музыкальный салон, послушать музыку. Играющий на пианино Джордж обнаруживает, что Грейси обладает некоторым талантом, и полностью сосредотачивается на том, как она играет под его аккомпанемент. Но Грейси разрывается между своей предполагаемой любовью к игре на арфе и необходимостью присматривать за ребенком, играющим на полу возле её ног. Когда младенцу захотелось взобраться наверх по наклонной арфе, Грейси послушно склоняет инструмент (а Джордж ничего не подозревает), чтобы ребенку было за что уцепиться; всё ещё ничего не подозревающий Джордж продолжает играть на пианино, давая Грейси указания и советы, не понимая, откуда берутся эти скребущие звуки невообразимой какофонии? Он все больше и больше злится, а ребенок все больше и больше интересуется инструментом и обнаруживает, что может забраться по нему наверх. Интерес Грейси тоже растет, а её интерес к музыке, соответственно, падает. Арфа склоняется под довольно опасным углом, Грейси оказывается практически под ней, и играет на ней так, как никогда никто на музыкальном инструменте не играет: опасно откинувшись всем телом назад.
Наконец, все еще глядя в ноты на пианино, Джордж, думая, что его кто-то слушает, произносит: «А теперь, — говорит он, — попробуем сыграть коду для арфы и пианино с сильным крещендо». В этот момент, словно повинуясь его команде, раздается грохот, но совершенно немузыкальный, и он, обернувшись, видит, как арфа, Грейси и ребенок растягиваются на полу. Поднимая их, одного за другим: Грейси, ребенка, арфу, он без умолку приговаривает, чуть не крича, о том, что Грейси наплевать на серьезную музыку, а Грейси в это время только и думает о том, не ушибся ли младенец, падая с арфы? В конце концов, Джордж поворачивается к ней и произносит то, что обязательно подействует как ушат холодной воды на любого, кто серьезно занимается музыкой: «Вы только посмотрите, что вы сотворили с Бахом!» Грейси тут же хватается за детский подгузник. Чувствуя, что он мокрый, она произносит: «Но это же не я, это он сам!»
На следующее утро Джордж все еще с сомнением покачивает головой, прибыв на поле для гольфа, где они договорились сыграть вчетвером: две сестры плюс преданный Габриэле Дик. К сожалению, дело осложняется тем фактом, что в гольф Грейси играет примерно так же, как и спускает на воду корабли. Джорджа придумал свести всех вместе и разобраться с проблемой ребенка, но этому препятствуют целых два обстоятельства, связанных с Грейси. Габриэла с Диком идут вперед по полю парой, забивая мячи в одну и ту же песочную лунку, а Грейси постоянно норовит забросить мяч в другую лунку далеко позади, так что Джорджу приходится носиться по полю туда-сюда, словно связному от окопа к окопу, и поддерживать связь между всеми членами компании. Не то чтобы Грейси не можжет как следует ударить по мячу, но её внимание постоянно отвлекается на нанятого ею высоченного кэдди — большого ребенка, шествующего за ней с огромной сумкой, которую она где-то отыскала. Среди бесстрастных выговоров Грейси Джорджу удается понять, что она пытается научить ребенка считать по своей собственной методике, и лишь благодаря ранее упомянутой предрасположенности юной пары к уединению среди песчаных дюн ему удается свести всех вместе, чтобы с привлечением всех умственных сил обсудить планы на будущее ребенка. Быть может, думает он, вся эта ситуация ему и не под силу, но не в его характере сидеть, сложа руки, и на следующий день, действуя по своему новому плану, он собирает воедино все, что он только знает об искусстве рекламы.
В городе проводится конкурс красоты, и приз должна выиграть Грейси. Кроме того, это хорошо освещаемый в прессе конкурс красоты, и Джордж заранее принял все необходимые меры. Со всей Новой Англии и со всего Нью-Йорка съехались репортеры, чтобы описать действо в газетах. В изобилии снуют фотографы. Грейси с помощью сестры была тщательно объяснена её роль; с той же тщательностью среди известных всей округе замухрышек и дебютанток прошлых лет были отобраны соперницы, чтобы после победы Грейси ни у кого даже мысли не возникло о какой-либо несправедливости в выборе. Членов жюри тоже тщательно отобрали, но…
Джордж опять не учел, что Грейси — это Грейси! Когда одна из конкурсанток предлагает Грейси помочь прикрепить на спину номер, Грейси послушно соглашается. Но номер «6» при этом у нее переворачивается, становясь номером «9». Через несколько минут старушка-няня приносит Грейси дитя, которому позволяют поиграть с номером Грейси, в результате чего номер Грейси тоже переворачивается и становится «6» вместо «9». А жюри был дан приказ, что победить должен номер «9»!
После дефиле перед взволнованными камерами Джордж принимается раздавать бюллетени с описанием триумфа очаровательной мисс Ван Гросси, а спустя несколько минут видит, как кубок вручают не Грейси, а девушке, у которой номер «9» оказался по ошибке, и которая его бы никогда не получила, если бы не номера не перепутались.
История достигает Нью-Йорка по телеграфу, и колонки светских новостей уже дают неверные заголовки с легким намеком на то, что произошло на самом деле. История была слишком хороша, чтобы обозреватели светских сплетен ею не воспользовались, и у Джорджа вновь появляется повод удивляться тому, зачем он вообще пошел работать рекламным агентом, поскольку все его попытки в данном конкретном случае постоянно оканчиваются неудачей! Но у него все же еще остались козыри в запасе, и он…
Он ставит всё на музыкальный вечер, ведь музыка кружит головы! Джордж и Грейси входят в зал; она держит его под руку и величаво шествует к сооруженной в углу временной сцене. Это была решающая часть плана Джорджа; он хотел сделать из Грейси величайшую в мире арфистку.
Он произносит краткую вступительную речь, а Грейси в ответ мило кланяется. Среди криков «Браво!» Джордж объявляет первый номер, и Грейси под его аккомпанемент берет первое неуверенное глиссандо на струнах арфы. Начало прекрасное, но в финале звучит на редкость жалкий аккорд. Совершенно невозмутимо, под подсказки Джорджа, задающего ритм, Грейси заканчивает композицию. Внезапно из-за пианино выглядывает спрятавшийся там ребенок. Возраст ребенка таков, что он уже хорошо понимает, что Джордж Барнс считает его помехой, так что он старается не попадаться Джорджу на глаза. Ребенок пробирается все ближе и ближе к Грейси, пока — как раз в тот момент, когда Грейси переходит к трудному пассажу — ребенок не вываливается оттуда, где он прятался, не спотыкается и не бьется плашмя головой и руками прямо о струны арфы.
Разумеется, музыкальный вечер на этом окончен; Грейси, кланяясь, прокладывает себе дорогу к выходу и, толкая перед собой арфу, скрывает ребенка от всех, кроме Джорджа. Как только Джордж и Грейси выходят из салона, обоим становится ясно, что ребенка надо спрятать в каком-нибудь безопасном месте. Выпутав ребенка из струн инструмента, Грейси и Джордж бегут к лодочному сараю, в кладовку, где укладывают его спать на ночь на стакселе, который растянут горизонтально в воздухе. Джордж и Грейси садятся рядышком, поджидая, пока ребенок уснет. Но еще до того, как глаза ребенка закрылись, оба — и Джордж, и Грейси — опираются о стену и засыпают. Наутро их довольно грубо будит нашедший их мистер Ван Гросси. Открыв глаза, они видят, как он в ярости хватает дитя и пускается вперед по лужайке, явно собираясь как-то по-своему избавиться от ребенка. Грейси и Джордж спешат наперерез к доку, где находят Дика и Габриэлу, собирающихся выйти в море на яхте. Джордж находит небольшую шлюпку, прячет её под причалом и усаживается в ней печатать заметки на своей портативной пишущей машинке. Грейси наскоро объясняет возлюбленным, что ситуацию можно исправить, если они объявят, что они уже поженились и это их ребенок. Когда на сцене является запыхавшийся мистер Ван Гросси с ребенком в руках, ему приходится столкнуться с этой ложью. Узнав, что Дик и Габриэла, по всей видимости, женаты, он крайне расстраивается, но ему не удается выплеснуть свою ярость, потому что в этот момент раздается сигнальный выстрел, означающий «приготовиться» всем участникам регаты. Мистер Ван Гросси принимает это философски, решив, что нет смысла печалиться о «пролитом молоке». Он сует ребенка в руки Грейси и тащит Дика с Габриэлой в моторный баркас, чтобы плыть к яхте, крикнув Грейси, чтобы она, как только отыщется Джордж, плыла с ним на яхту. Едва мистер Ван Гросси скрывается с глаз, как сбоку от пирса вновь появляется Джордж. Вместе с Грейси он прыгает в последнюю оставшуюся моторку, и они отправляются на регату.
И Грейси, и Джордж очень взволнованы из-за суматохи и напряжения, переполняющих воздух за миг до начала этой вошедшей в историю регаты. Грейси сидит на корме, удерживая ребенка одной рукой и правя другой, а Джордж сидит на носу, и на спасательном кругу у него на коленях лежит пишущая машинка. Они отходят от причала футов на двадцать, и тут их лодка неожиданно опрокидывается и разваливается напополам. Половина, где сидит Джордж, уходит под воду очень медленно, пишущая машинка благодаря спасательному кругу уплывает от него в море. Ребенок залез на второй спасательный круг и тоже с радостью куда-то плывет, и половина лодки с мотором и винтом, где сидит Грейси, нарезает вокруг него круги. Ребенку весело, он смеется, когда половина Джорджа заполняется водой и уходит на дно. Джордж изо всех сил плывет, плескаясь водой и стремясь догнать уплывающую от него пишущую машинку. Грейси не может остановить свою половину лодки, зато ей удалось вырулить её, уже заполненную водой, прямо в док, где половина лодки бесцеремонно сбрасывает её прямо в воду. Потеря моторки вынуждает их воспользоваться единственным оставшимся в доке плавательным средством: старой потрепанной шлюпкой. Джордж с Грейси забираются в шлюпку, Грейси садится на весла, и они отправляются спасать уплывающего ребенка и пишущую машинку. В погоне они выплывают туда, где кружится множество прогулочных лодок, с которых публика наблюдает за соревнованиями. Грейси гребет так, что нагоняет отцовскую яхту в тот самый миг, как звучит сигнальный выстрел — сигнал начала регаты. В последующей суматохе, пока Грейси и Джордж пытаются взобраться на борт яхты, ребенок садится на дне лодки, и лишь после того, как яхты стартуют, Грейси вспоминает, что в буксируемой лодке ребенок — и ужасается. Яхта Ван Гросси идет первой, а Грейси и Джордж пытаются придумать, как им спасти ребенка, который сидит, смеется и хлопает в ладоши — а идущую в кильватере яхты шлюпку тем временем кренит и кружит влево-вправо. Грейси вдруг приходит в голову, что все получится, если взять канат подлиннее, поэтому она оставляет Джорджа присматривать за ребенком, а сама бежит на палубу и находит там у основания главной мачты подходящий канат.
Но канат привязан к лежавшему у главной мачты гарпуну, с которым ловили марлина. Ничуть не испугавшись, ни капельки не беспокоясь и даже не подозревая, что именно этот канат удерживает на месте свернутый главный парус, Грейси, не жалея сил, вытаскивает гарпун, вознамерившись во что бы то ни стало получить этот канат. Но как только она извлекает гарпун, огромный кусок парусины падает вниз, практически полностью оборачивая собой лодку, и соперники, ликуя, проходят мимо, устремляясь к финишу.
Миг спустя из-под накрывшего палубу, словно одеялом, паруса, появляются признаки жизни. Из-под одного угла возникают, радостно обнявшись, Дик и Габриэла. У подножия мачты поднимается некое подобие горба, из которого раздается «Эй, Джорджи, где же ты?», словно ничего не случилось. Откуда-то из района кормы раздается ровный недовольный голос Джорджа: «Грейси, я здесь!» Грейси вылезает из-под паруса и бежит к нему на корму. Джордж считает за благо как можно быстрее удалить Грейси с места происшествия. Он помогает ей спуститься в шлюпку, где сидит ребенок, и объявляет: «Грейси, я думаю, что готов посвятить решению твоих проблем всю свою жизнь ради блага всего остального человечества!» Грейси радостно хихикает и садится на весла. «Ах, Джордж, ты всегда такой любезный!» Лицо Джорджа с его обычным страдальческим выражением склоняется над пишущей машинкой; он печатает свой итоговый пресс-релиз, а шлюпка идет к берегу. Лодочка исчезает вдали, а Джордж деловито печатает:
«НАСЛЕДНИЦА ВАН ГРОССИ ГОТОВИТСЯ ОБЪЯВИТЬ О СВАДЕБНОМ ПУТЕШЕСТВИИ С…»
КОНЕЦ.
Комментарий
Этот сюжет был написан Фицджеральдом (с соавтором Спаффордом) в 1934 году, после знакомства с артистами Джорджем Барнсом и Грейси Аллен. Идея для комедии- фарса была написана по просьбе артистов, специально для их комедийного дуэта; Грейси должна была играть эксцентричную богатую наследницу, а Барнс — рекламного агента, получившего задание создать наследнице светский образ для поисков подходящего жениха. Среди веселых приключений — находка таинственного младенца, безумная гонка на яхтах, конкурс красоты с подкупленным жюри.
Увы, киностудии этот сюжет так и не купили.
Машинопись, 15 страниц и 1 страница-обложка с синопсисом, всего 16 страниц (размером 11 1/8 x 8 5/8 дюймов - 283 x 220 мм); верхний угол с небольшим надрывом из-за удаления скрепки.
Оригинальный текст: Gracie at Sea, by F. Scott Fitzgerald.