М. Петрухина
«Великий Гэтсби» и мир Фэнсиса Скотта Фицджеральда
Творческая и личная судьба Фрэнсиса Скотта Фицджеральда (1896 — 1940), одной из самых значительных фигур в истории американской литературы 20-х годов нашего столетия, сложна и драматична. Легенды, суждения и отзывы о Фицджеральде критиков и современников, пристрастные и во многом несправедливые, утвердили за ним репутацию некоего беззаботного певца «века джаза» — периода экономического процветания США (1919 — 1929), последовавшего за первой мировой войной и сменившегося в 30-х годах глубокой депрессией. Американская критика вплоть до недавнего времени упрямо отказывалась замечать социально-критическую направленность его творчества, отразившего драматизм настроений послевоенной буржуазно-интеллигентской американской молодежи (названной Гертрудой Стайн «потерянным поколением»), выразителем идей которой в значительной степени был и он сам. В период депрессии 30-х годов Фицджеральд испытал на себе разочарования и крах иллюзий и умонастроений легковесного «века джаза». В своей писательской судьбе Фрэнсис Скотт Фицджеральд изведал все — от восторгов и признания первого романа «По эту сторону рая» (This Side of Paradise, 1920) до унизительного равнодушия, а то и сознательного замалчивания достоинств целого ряда последующих книг.
За последние десятилетия, как никогда ранее, возрос интерес к творчеству Фицджеральда. Возрождение интереса к произведениям писателя со стороны американской литературной критики не случайно. В наше время творчество Фицджеральда оказывается созвучным тем идейным и художественным направлениям и поискам американской литературы, тем изменениям, которые происходят в системе духовных, нравственных ценностей всего американского общества. Фрэнсис Скотт Фицджеральд был одним из тех художников, кто глубоко осознал всю глубину аморальности, бесчеловечности буржуазных отношений с их этикой «преуспеяния и богатства», идеей «равных возможностей» и «безграничной свободы» — всего того, что составляет основу одного из множества американских мифов, «американской мечты». В его творчестве нашло отражение понимание писателем исторической закономерности перерождения «американской мечты», превращения ее в американскую трагедию — тема, ставшая магистральной в целом ряде произведений Т. Драйзера, Т. Вулфа, Ш. Андерсона, Дж. Дос Пассоса и других американских писателей.
Сегодня, когда происходит переоценка художественного наследия Фицджеральда, включая его новеллистику, несправедливо низведенную отдельными зарубежными критиками до уровня коммерческого чтива, трудно переоценить значимость всего того, что было создано писателем за сравнительно небольшой срок. Фицджеральд — автор четырех завершенных и одного незавершенного романа, пьесы, свыше ста пятидесяти рассказов, различных статей очеркового характера и многочисленных эссе.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд родился 24 сентября 1896 г. в небольшом городе Среднего Запада Сент-Поле, штат Миннесота. Начал писать с 13 лет, опубликовав в школьном журнале свой первый рассказ в стиле детективного расследования «Тайна Рэймонда Мортгейджа», за которым последовал ряд приключенческих рассказов на тему Гражданской войны в США. Интерес к литературной работе сохранился у Скотта и во время его четырехлетнего пребывания в Принстонском университете (1913 — 1917), где он пишет скетчи и пьесы для любительских постановок, а также ряд небольших очерков и рассказов для журнала, издаваемого в стенах колледжа, сотрудничество в котором сблизило его с одним из наиболее серьезных американских критиков и литературоведов того времени — Эдмундом Уилсоном.
Как и большинство выпускников Принстона 1917 г., Фицджеральд, не закончив последнего курса, уходит в армию и в последующие два года проходит курс общеармейской подготовки (для отправки на фронт в Европу) в военных лагерях, одним из которых был лагерь Шеридан близ Монтгомери, штат Алабама. Два знаменательных события происходят в его жизни в эти годы: Фицджеральд начинает работу над своим первым романом «По эту сторону рая» и в одном из местных клубов Монтгомери знакомится с дочерью Верховного судьи штата Зельдой Сэйр, ставшей впоследствии его женой. Выходец из небогатой семьи, Скотт рано постиг одну несложную истину: достичь успеха можно лишь тогда, когда хорошо усвоишь обычаи и привычки мира богатых и приспособишься к ним. Молодой Фицджеральд рос и воспитывался в среде, где вера в старые пуританские ценности сопрягалась с верой в «мечту», в мифы американской жизни, согласно которым основой жизненных ценностей является стремление к успеху, а мерилом успеха в жизни — деньги, богатство. Отсюда постоянное внимание и интерес в творчестве художника к миру богатых, который одновременно и манил, и отталкивал его. Об этом Фицджеральд неоднократно свидетельствует в своих письмах: «Я постоянно ощущал себя бедным юношей в богатом городе, в школе для детей богатых, в клубе Принстонского университета для студентов из семей богатых… Я никогда не мог простить богатым их богатства, и это ощутимо повлияло на всю мою жизнь и творчество» (1).
Фрэнсис Скотт Фицджеральд поначалу искренне верил в реализацию своего идеала, мечты о создании общества «безграничных возможностей», общества людей, подчинивших себе обстоятельства и добившихся успеха. Примечательно в этой связи то, что одной из причин, побудивших Фицджеральда к скорейшему опубликованию своей первой книги, было стремление как можно быстрее добиться успеха, а значит и возможности жениться на Зельде Сэйр, девушке из богатой семьи, которая требовала от жениха подтверждения его предприимчивости и практицизма. Позднее Фицджеральд увидит и отразит то, что составит основную трагическую коллизию его лучших произведений: слепое следование идеалам «американской мечты» приводит к деградации личности, разрушению и краху таланта человека, поставившего свою деятельность на службу этическим нормам «преуспеяния».
О мишурной позолоте «века джаза», об атмосфере безверия и бездуховности, в которой отразились настроения послевоенной молодежи с ее эгоизмом и простодушием, наивностью и беспечностью, рассказывается в романе «По эту сторону рая», вышедшем в марте 1920 г. Первый роман принес известность Фицджеральду среди читателей и признание критики. Хотя в романе нет глубокого анализа явлений, происходящих в американском обществе, его пафос — в неустанных поисках героем книги, Принстонским студентом Эмори Блэйном, смысла и цели жизни, стремлении найти свой собственный независимый путь. Роман отразил, несомненно, надежды и поиски самого писателя, который, подобно герою, проходит школу воспитания через испытания и проверку жизнью.
В это же время выходит первый сборник рассказов Фицджеральда «Соблазнительницы и философы» (Flappers and Philosophers, 1920). Несовершенные в художественном отношении, с облегченными характерами и мелкими житейскими драмами, заканчивающимися вполне благополучно, они тем не менее принесли писателю большой коммерческий успех, ибо это были рассказы об истории преуспеяния людей новой, послевоенной Америки.
Почти всю свою жизнь Фицджеральд много писал для популярных журналов, подчиняясь требованиям публики и запросам индустрии развлечений поддерживать иллюзии бездумного стиля жизни «эпохи джаза». Не получая от этого никакого творческого удовлетворения, писатель с присущей ему самокритичностью скажет об этом периоде жизни в автобиографических очерках под общим названием «Крах» (The Crack-Up, 1936): «В течение 16 лет я жил…, не доверяя богатым, но тем не менее работая ради денег, чтобы разделить с ними их возможности свободного перемещения и изящества, которые некоторые из них вносили в свою жизнь» (2).
Фицджеральду было трудно сопротивляться соблазнам коммерческого рынка и в связи с факторами личного порядка: нужно было не только содержать семью в достатке (в октябре 1921 г. в семье писателя родилась дочь) и удовлетворять запросы жены, привыкшей с детства к роскоши, но и постоянно жить в напряженном ритме веселья праздничного карнавала, в полном соответствии с привычками общества, полноправным членом которого он стал после женитьбы на Зельде Сэйр. С этим в немалой степени и была связана устойчивость легенды о Фицджеральде как о человеке, испытывавшем почтение к богачам и преклонявшемся перед успехом и внешним блеском «джазовой эпохи». Об этом весьма недвусмысленно писал в «Снегах Килиманджаро» Э. Хемингуэй, близко знавший Фицджеральда.
Лишенный стойкой внутренней сопротивляемости идеологии буржуазной морали с ее ложной этикой, писатель постоянно расплачивался за стереотипность суждений и легенду о нем, что не могло не сказаться на его творчестве в целом ряде трагических тем и мотивов. Подчас Фицджеральду приходилось оправдываться в том, в чем не было его вины. Трагедия его как художника одновременно вмещает и отражает глубокий жизненный конфликт: грубая проза действительности все время вторгалась в его «мечту», взрывая изнутри и ее, и того, кто так в нее верил. Отсюда и постоянное переплетение в его творчестве романтической мечты и трезвого осмысления окружающей жизни, что характеризует лучшие рассказы писателя 20-х годов — «Первое мая», «Алмаз величиной с отель „Риц“», «Молодой богач» и др. Эти рассказы вошли в состав двух сборников под названиями «Истории века джаза» (Tales of the Jazz Age, 1922) и «Все печальные молодые люди» (All the Sad Young Men, 1926).
За проблемами успеха, денег, богатства писатель чутко угадывал тревожные симптомы нравственного падения человека, оскудения его жизненных идеалов и мечтаний. Любопытно привести высказывание самого писателя об этом периоде жизни, отраженном в его творчестве: «На всех историях, приходивших мне в голову, лежала печать катастрофы — очаровательные молодые люди в моих романах терпели крушение, алмазные горы в рассказах исчезали, миллионеры, подобно крестьянам Т. Гарди, были одновременно и прекрасны, и обречены. В жизни такого пока еще не произошло, но я был абсолютно уверен в том, что жизнь это не беззаботное, бездумное занятие, как эти люди полагали» (3).
В приведенной цитате содержатся строки, давшие название второму роману писателя «Прекрасные и обреченные» (The Beautiful and the Damned, 1922), отразившему негативные настроения молодежи периода экономического бума 20-х годов. В отличие от первого романа о «потерянном поколении» в новом произведении Фицджеральда доминируют мотивы морального оскудения, распада личности «века джаза». «Прекрасные» герои книги — Глория и Энтони Пэч — отмечены печатью «обреченных», ибо, отвергая идеалы и ценности общества потребления, они не видят смысла в жизни вообще. Роман отразил кризис нравственных устремлений молодежи, с одной стороны, и губительность влияния философии отрицания смысла жизни, общечеловеческих ценностей, с Другой. В «Прекрасных и обреченных» происходит углубление мировосприятия Фицджеральда, совершенствование художественного мастерства, укрепление реалистической основы его творчества, что находит наивысшее выражение в самом значительном произведении писателя — «Великом Гэтсби» (The Great Gatsby, 1925).
Лишь немногие критики и писатели того времени по достоинству оценили роман, в котором в необычайно скупой манере повествования рассказано о трагедии «мечты», получившей ложное толкование. Одной из немногих была Гертруда Стайн, которая в письме к издателю писателя отметила социальную широту охвата событий в новом произведении Фицджеральда, создавшего такую же картину современного ему мира, как это сделал в свое время Теккерей в «Пенденнисе» и «Ярмарке тщеславия». С похвалой отозвались о романе Эрнест Хемингуэй и известная американская писательница начала XX века Эдит Уортон.
О своем замысле романа писатель сообщал в письме другу: «Основная идея „Гэтсби“ — несправедливость судьбы бедного молодого человека, который в силу своего положения не может жениться на богатой девушке. Эта тема постоянно довлеет надо мной, ибо я прошел через это» (4). Действительно, событийную канву книги составляет история взаимоотношений двух людей — Джея Гэтсби, бывшего лейтенанта, выходца из небогатой семьи Среднего Запада, и Дэзи Бьюкенен, девушки из богатой луисвиллской семьи, в которой Гэтсби видится идеал красоты и счастья. Вернувшись с фронта через несколько лет, герой узнает, что любимая девушка вышла замуж, так и не дождавшись его. Гэтсби наивно полагает, что деньги и богатство помогут ему вновь завоевать Дэзи, принесут ему личное счастье. Но погоня за богатством как частью «мечты», с ее идеей успеха и безграничных возможностей, вскрывает неразборчивость и даже аморальность его методов и средств: Гэтсби наживает огромное состояние, не брезгуя никакими средствами, — спекулируя спиртными напитками, играя на бирже, что, в конечном итоге, и приводит его к гибели.
Трагедия Гэтсби отражает глубокую внутреннюю раздвоенность «американской мечты». Истоки этой раздвоенности уходят в историческое прошлое Америки, которое вобрало в себя как дух свободы и независимости, так и идеи материального благополучия и индивидуализма.
Идейный и нравственный пафос романа заключается в том, что в трактовке «мечты» автор исходил из понятия исторической закономерности. В соответствии с этим задана и фигура главного героя, который предстает как бы в двух измерениях: Гэтсби — романтик, мечтатель, поклоняющийся красоте и добру, и одновременно — носитель идеалов общества «потребления» во всем их показном величии и блеске. Отсюда и две тональности в изображении героя — романтическая (герой живет мечтой о встрече с Дэзи) и сугубо прозаическая, деловая (деятельность Гэтсби в роли бутлеггера). Правда, о второй стороне жизни героя преднамеренно говорится очень мало, так как Фицджеральду было важнее выявить трагедию романтических устремлений юноши, пытающегося найти в прошлом идеалы и мечтания, которые на поверку оказываются давно утраченными и в социальном, и в нравственном плане. Драма Гэтсби кроется также в его чрезмерном идеализме, благодушии, в наивно-простодушном восприятии жизни и отношении к людям. В конце романа, когда Гэтсби оказывается преданным и обманутым теми, кто пользовался его великодушием и гостеприимством, он все еще сохраняет весь свой романтический пафос одинокого мечтателя. Историческая прозорливость и глубина художественного видения Фицджеральда как писателя состоит в том, что в отличие от Гэтсби он понимает неизбежность разрушения «мечты», сознает причины краха иллюзий.
Тема вырождения «американской мечты» раскрыта в романе на примере других действующих лиц, среди которых расхожий «коммерческий» вариант ее олицетворяют, прежде всего, антиподы Гэтсби — Том Бьюкенен, муж Дэзи, сама Дэзи и ее приятельница Джордан. Если в Гэтсби сочетаются полярные начала, то в Томе Бьюкенене и ему подобных постоянно подчеркиваются одни и те же черты — крайняя самоуверенность, вера в собственную исключительность, физическая сила, «крепкий» индивидуализм и прикрытое красноречием невежество, И Том, и Дэзи — обладатели большого состояния с рождения, поэтому их мораль, представление об общечеловеческих ценностях определяются их принадлежностью к классу богачей, для которых нравственное растление других людей, а подчас и их гибель — явление вполне нравственное (смерть Миртл, случайное убийство невиновного Гэтсби). Внешняя красота супругов Бьюкенен сопрягается с убогостью и уродством их внутреннего мира, пустотой и никчемностью запросов. Дэзи легко приходит в восторг при виде роскошного интерьера особняка Гэтсби, равно как и демонстрируемого героем великолепия и огромного ассортимента принадлежащих ему мужских сорочек. В мелодичном голосе Дэзи, по словам Гэтсби, постоянно звучит звон денег. Том может подолгу простаивать перед витринами ювелирных магазинов, любуясь блеском бриллиантов.
Тема подлинной красоты, человеческой одаренности всегда интересовала Фицджеральда, поскольку на первый план в оценке личности у него выступало духовное богатство человека, его честность, достоинство, внутреннее мужество. В значительной степени таким персонажем предстает в романе человек, от имени которого ведется повествование, — Ник Каррауэй. Многие исследователи считают его главным героем романа, и не без оснований. Его сюжетная линия развивается параллельно с линией Гэтсби; к примеру, об истории его взаимоотношений с Джордан Бейкер рассказывается одновременно с историей, повествующей о любви Гэтсби к Дэзи. В некотором смысле Ник Каррауэй — биограф не только Гэтсби, но и свой собственный. При этом встреча с Гэтсби и поворот в его судьбе существенно повлияли и на представления Ника о Гэтсби, и на его взаимоотношения с другими людьми. Несомненно, с образом Ника связаны и авторские симпатии в романе. Ник — писатель и рассказчик — видит двойственность стремлений Гэтсби, сложность его незаурядной натуры и является в сущности единственным человеком, который остается верным ему до конца (в день похорон Ник, единственный из всех знакомых Джея, приходит проводить его). При этом, Ник — не равнодушный повествователь, судьба Гэтсби, в свою очередь, существенно повлияла на его собственную; для Ника важно понять Гэтсби и его «мечту», чтобы тем самым понять себя и свое место в жизни. В отличие от Гэтсби (с ним его роднит многое — мужество, порядочность, душевная щедрость), Ник делает выбор не в пользу своей «мечты»: он порывает с Джордан, подобием Дэзи, ибо видит в ней и ее окружении тщеславие, эгоизм, инфантилизм мышления, жестокость, — все те черты, которые не захотел разглядеть Гэтсби в своей возлюбленной. С линией Ника в романе, несомненно, связана тема ответственности человека перед другими людьми, тема личности в ее конфронтации с обществом, проблема нравственного выбора и гуманистической ориентации. Закономерно, что именно Ник выносит нравственный приговор всему происшедшему. Крушение «мечты» и иллюзий Гэтсби вскрыли нравственную несостоятельность не только самой «мечты», но и всего американского общества в целом: цивилизация, в которой духовная жизнь подчинена полностью идее материального благополучия, не может быть гуманной. В заключительной главе романа нельзя не заметить у Ника определенные ноты скептицизма и грусти, которые навеяны гибелью Гэтсби и трезвой оценкой всего случившегося. Но конечный вывод самого писателя не пессимистичен: именно с людьми, подобными Нику, Фицджеральд связывает свои надежды на будущие поиски нравственной ориентации в сложном мире американской реальности.
В названии романа, как это отмечалось большинством советских и зарубежных исследователей, несомненно, присутствует авторская ирония, хотя о подлинном величии Гэтсби можно говорить прежде всего в плане его верности идеалу, «мечте», его душевной щедрости, цельности и стойкости чувств, силе характера. В этом смысле он резко выделяется на фоне других людей, о чем неоднократно говорит Ник Каррауэй. Но в величии Гэтсби есть и значительная доля иронии и парадокса: он так же «велик», как велика и сама «мечта» в ее трансформированном, раздвоенном виде с ее идеями наивности и простодушия, с одной стороны, прагматизма и преуспеяния — с другой. Незаурядный человек, Гэтсби растрачивает себя в погоне за ничтожными целями и идеалами; однако несовместимость этих качеств выделяет его среди других людей, делает его в какой-то мере значительным. Его величие и в том, что он скорее умрет, чем расстанется со своей «мечтой». Не вина его, а беда в том, что иллюзорность, бессмысленность многих устремлений и желаний он не смог понять, ибо был в равной степени велик в своем простодушно-инфантильном восприятии действительности.
В художественном отношении «Великий Гэтсби» — произведение удивительно цельное по своей полифоничности. Органичен и совершенен сплав реалистической и лирико-романтической прозы, что раскрывается в полном слиянии двух повествовательных планов — историческом (наличие исторической перспективы, тщательно воссозданного исторического фона в романе) и биографически-лирическом (многочисленные авторские отступления, к примеру). Чрезвычайно велика роль детали, внешнего портрета, символов, приема контраста и параллели в романе. Тщательно продуманная система художественных средств способствует в значительной степени глубокому раскрытию внутреннего мира героев и идейно-нравственной основы всего произведения. Хотя в стиле романа ощутимо влияние романтической поэзии Китса и повествовательной манеры Конрада, во многом Фицджеральд выступает здесь с позиций новатора. В этой связи можно отметить роль рассказчика как выразителя основной идеи произведения, повествователя и собственно действующего лица, особую значимость временных пластов и пространственных характеристик в романе. Все это позволяет считать «Великого Гэтсби» одним из высших достижений американской художественной прозы 20-х годов.
Мучительные поиски Фицджеральдом истинного, нравственного в искусстве и жизни продолжались, хотя и с перерывами (из-за семейных неурядиц и собственной болезни), и в 30-е годы, когда из-под пера писателя вышли такие замечательные романы, как «Ночь нежна» (Tender is the Night. 1934) и «Последний магнат» (The Last Tycoon, 1941).
Хотя название романа «Ночь нежна» взято из романтической «Оды к соловью» английского поэта Китса, в нем мало романтического пафоса и возвышенных чувств. В социальном плане это один из самых глубоких и трезвых романов Фицджеральда, обеспокоенного драмой человека (талантливого психиатра Дика Дайвера), принесшего себя в жертву успеху и богатству. Запоздалое осознание этого факта приводит героя к разрыву всех связей с миром богачей, а также к внутренней опустошенности, гибели таланта и крушению идеалов. Роман был опубликован в период начавшегося творческого кризиса писателя, на его страницах отражены разочарование и неудовлетворенность художника, мучительные поиски им смысла и правды жизни. Роман одновременно и прощание, и приговор «веку джаза». Выход из мрачных настроений сам Фицджеральд видел только в неустанной работе, в труде, который должен быть поставлен на службу нравственным целям и задачам: «… Труд — единственная добродетель …, деньги и красота — коварные союзники; а такие старомодные понятия, как честь, милосердие и смелость, — в конце концов самый лучший путеводитель в жизни» (5).
О стремлении найти выход из затянувшегося творческого кризиса говорит последняя, незавершенная книга писателя «Последний магнат», вышедшая посмертно в редакции его друга и критика Эдмунда Уилсона. Идея аморальности, нравственного краха общества, в котором господствуют деньги, власть богатых, как это показано на примере жизни Голливуда и деятельности одного из ее блестящих магнатов Монро Стара, заявлена вполне недвусмысленно в этом интересном по замыслу и творческому воплощению романе. Фицджеральд, много работавший для кино (он — автор нескольких сценариев к фильмам, поставленным в Голливуде), тонким чутьем художника уловил контрасты американской действительности периода Великой депрессии (30-е годы) и то, какое отражение находят они в американской киноиндустрии. Конфликт между грубой реальностью американской жизни и духовными устремлениями людей ярко отражен в романе через двойственность образа Стара — богатого кинопромышленника и талантливого режиссера одновременно.
Большое значение для понимания творчества Фицджеральда и его личности в целом имеют вышедшие в период между двумя последними романами его автобиографические очерки и рассказы под общим названием «Крах», среди которых самый значительный «Опять Вавилон» (Babylon Revisited, 1931). В них дана удивительно трезвая, подчас суровая самооценка всему созданному писателем.
Даже в самые сложные периоды своей полной драматизма жизни Фицджеральд был постоянно верен тем общечеловеческим, непреходящим ценностям и идеалам, которые составили основу его лучших произведений и поставили их, наряду с творениями У. Фолкнера, Э. Хемингуэя, Т. Вулфа, Т. Драйзера, в ряд самых высоких достижений всей американской художественной прозы начала XX века.
Сноски:
1 Turnbull A. Scott Fitzgerald. N.Y.. 1962, р. 150
2 F. Sc. Fitzgerald. The Crack-Up with Other Pieces and Stories. Penguin. 1965, p. 48.
3 F. Sc. Fitzgerald. The Crack-Up with Other Pieces and Stories, p. 60.
4 Тurnbull A. Scott Fitzgerald, p. 150.
5 Э. Тернбулл. Скотт Фицджеральд. М.. 1981, с. 229-230.
Опубликовано в издании: Фицджеральд Френсис Скотт. Великий Гэтсби: Роман. М.: Высшая Школа, 1984 (Б-ка иностранной литературы). Текст.: англ. (предисловие).