Скотт Фицджеральд
Пэт Хобби сыграл роль
Трудно занять деньги тогда, когда в них очень нуждаешься. Пэту Хобби пришлось особенно тяжко занимать деньги у знакомого актера, пока тот снимался в картине. Это была, пожалуй, самая нелегкая работенка из всех, какие выпадали Пэту за всю его жизнь. Но он взялся за нее во имя спасения своей машины. С коммерческой точки зрения эту развалюху, наверно, не стоило спасать, но, принимая во внимание большие голливудские расстояния, машина в его писательском ремесле была совершенно необходимым рабочим инструментом.
— Автомобильная компания, — начал свои объяснения Пэт, но Джип Мак-Карти сразу прервал его:
— Я занят в следующем эпизоде. Хочешь, чтоб я сорвался?
— Да мне только двадцать монет, — настаивал Пэт. — Я же останусь без работы, если все время буду торчать у себя в комнате.
— Зато сэкономишь таким путем кое-какие деньжата: все равно никакой работы ты уже не получишь.
Это была жестокая истина. Но работал ли Пэт или не работал, все равно все свои дни он проводил на студии. Пэт Хобби достиг печального и опасного возраста — ему исполнилось сорок девять, — а делать ему было решительно нечего.
— Мне тут обещали одну переделочку на будущей неделе, — приврал Пэт.
— Дурень ты! — отрезал Джип. — Сматывайся скорее, пока тебя не увидел Хиллиэрд.
Пэт тревожно оглянулся в сторону группы, собравшейся у камеры, и тут уж пошел с козырной карты.
— Когда-то, — сказал он, — я оплатил за тебя роды ребенка в больнице.
— Верно, оплатил! — зло подтвердил Джип. — Но это было шестнадцать лет тому назад. И где он теперь, этот ребенок? В тюрьме! Задавил старушку, не имея прав в кармане.
— Но все-таки я оплатил его роды! — настаивал Пэт. — Двести кругляков.
Откуда-то из темноты вдруг послышался крик ассистента режиссера:
— Приготовиться к съемке!
Пэт заторопился.
— Ладно, — сказал он. — Пять монет!
— Нет!
— Ну, хорошо! — покрасневшие глаза Пэта угрожающе сузились. — Тогда я стану вот тут и, когда ты будешь говорить свою реплику, кину в тебя чем-нибудь.
— Ради бога, не надо! — в ужасе взмолился Джип. — Слушай, я дам тебе пятерку. Сейчас достану. Она у меня осталась в пальто.
Он бросился с площадки, и Пэт с облегчением вздохнул. Может, Луи, студийный букмекер, прибавит еще десятку.
И снова послышался голос ассистента режиссера:
— Тишина!.. Начали!.. Свет!
Яркий свет ударил Пэту в глаза, ослепив его. Он сделал шаг, но не в том направлении, в каком нужно бы, потом отступил назад. В эпизоде участвовало еще шесть актеров — снимался гангстерский притон, — и Пэту казалось, что каждый из них оказывался на его пути.
— Хорошо… Снимаем!.. Мотор!..
В панике Пэт кинулся к заднику, который действительно скрыл его. И пока актеры играли эпизод, он стоял там, слегка сгорбившись и дрожа, не имея понятия о том, что это была съемка «с наездом» и что камера, двигаясь по рельсам вперед, уже почти наехала на него.
— Эй, там, у окна! Эй, Джип! Руки вверх!
Как во сне Пэт поднял руки и только тут понял, что смотрит прямо в большую темную линзу камеры. А мгновение спустя в кадре уже была английская кинозвезда, пробежавшая мимо него и выпрыгнувшая в открытое окно. Спустя какое-то мгновение, показавшееся ему нескончаемым, Пэт услышал приказ: «Стоп!».
Пэт, как слепой, ринулся через дверь бутафорской за угол, наткнулся на кабель и, немного опомнившись, бросился к выходу. Почувствовав, что за ним бегут, он ускорил свой аллюр, но уже в дверях его кто-то нагнал и оттолкнул.
Это была английская кинозвезда.
Вскочив в ожидавший ее лимузин, она сказала:
— Через час я сажусь в Нью-Йорке в самолет.
«А кому это интересно?» — стремительно убегая, с горечью подумал Пэт.
Он и понятия не имел, что ее возвращение на родину должно было изменить весь ход его жизни.
II
Пятерку он так и не получил. Пэт уезжал со студии в полном отчаянии. По пути он остановился, чтоб взять бензину для машины и джину для себя, — может, это станет последней из их бывалых «совместных выпивок».
Когда Пэт на следующее утро проснулся, перед ним опять встали все те же, но еще более усложнившиеся проблемы. На этот раз ему не хотелось ехать в студию. Он боялся полного запрещения работать в кино: помешать съемке фильма было большим преступлением и строго наказывалось.
А с другой стороны, послезавтра наступал последний срок уплаты за машину, и только студийный букмекер Луи мог его выручить.
Он глотнул для храбрости джина, показавшегося ему невкусным, и в десять утра, подняв повыше воротник пальто и поглубже надвинув шляпу на уши, поехал на студию. Ему был знаком подвальный ход через гримерные и кухню ресторана, и он надеялся проскользнуть незамеченным в закуток букмекера.
Но в тот момент, когда он огибал угол парикмахерской, Пэта задержали двое вахтеров.
— Да у меня есть пропуск, — запротестовал Пэт. — Действителен на неделю, подписан Джеком Бернерсом.
— Именно сам мистер Бернерс и желает вас повидать.
Вот оно, случилось: его выгоняют со студии.
— Мы могли бы возбудить против вас судебное дело! — крикнул ему Бернерс. — Но разве получишь с вас возмещение убытков?
— А что значит для фильма один дубль? — заметил Пэт. — Можете использовать другой.
— Нет, не можем, камеру заело. А Лили Киттс улетела в Англию. Она полагала, что съемки уже закончены.
— Вырежьте этот эпизод, — предложил Пэт и в приливе вдохновения воскликнул: — Держу пари, что я бы нашел нужную мотивировочку!
— Уж если бы был какой-нибудь выход, я бы за вами не посылал, — заверил его Бернерс.
Он замолчал и раздумчиво поглядел на Пэта, словно взвешивая его возможности. Загудел зуммер, и голос секретарши возвестил: «Мистер Хиллиэрд».
— Попросите его войти.
Джордж Хиллиэрд был крупным мужчиной, и его взгляд, брошенный на Пэта, не предвещал ничего хорошего. Но в этом взгляде, помимо злости, были еще и какие-то другие оттенки. Пэт почувствовал себя очень неловко, пока эти двое мужчин рассматривали его с почти безличным любопытством, словно высматривали подходящего кандидата на сковородку какого-нибудь людоеда.
— Ну что ж, прощайте, — неуверенно вымолвил Пэт.
— Как ты думаешь, Джордж? — спросил Бернерс.
— Что же, — слегка колеблясь, промолвил Хиллиэрд, — два-три придется выбить.
Пэт поспешно поднялся и сделал шаг к выходу, но тут Хиллиэрд удержал его и стал внимательно осматривать со всех сторон.
— Дайте послушать, как вы разговариваете. Скажите что-нибудь, — попросил он,
— Бить меня вы не посмеете! — крикнул Пэт. — Если вы мне выбьете зубы, я подам на вас в суд.
Наступила небольшая пауза.
— Как ты считаешь? — спросил Бернерс.
— Говорить он не сумеет, — подтвердил Хиллиэрд.
— Вы прекрасно знаете, черт вас подери, что я сумею сказать то, что нужно! — крикнул Пэт.
— Но эти три-четыре реплики можно потом стонировать, — продолжал Хиллиэрд. — Никто этого не заметит. Половина из тех ребят, которых взяли на роли бандитов, не умеет говорить. Самое важное, что у него совершенно такая же фигура, а от лица отведем камеру, и все.
Бернерс утвердительно кивнул.
— Ладно, Пэт, значит, вы уже актер. Будете играть роль, которая была поручена Мак-Карти. Всего несколько эпизодов, но очень важных. Вам надо подписать кое-какие бумаги в Гильдии актеров и в актерском отделе студии. С сегодняшнего дня вы у нас на работе.
— В чем дело? — спросил Пэт. — Я вам не актеришка. — И вдруг, вспомнив, что Хиллиэрд в свое время был героем-любовником, сразу дал задний ход: — Я ведь сценарист.
— Персонаж, которого вы будете играть, назван в сценарии «Предателем», — продолжил Бернерс. И дальше он пояснил, что эпизоды, в которых была занята мисс Киттс, пришлось отснять первыми, чтобы она успела выполнить свои обязательства по другому контракту в Англии. Но для развития сюжета необходимо было показать, каким образом гангстеры сумели проникнуть в это укрытие и что они делали после того, как мисс Киттс упорхнула в окно. А так как Пэт появился в кадре с мисс Киттс и этого уже не исправить, ему придется сыграть еще в пяти-шести эпизодах, которые будут снимать в ближайшие несколько дней.
— А какая будет монета? — спросил Пэт.
— Мы платили Мак-Карти полсотни за съемочный день. Вам бы я заплатил, по вашей последней писательской ставке, двести пятьдесят в неделю.
— А моя репутация в счет уже не идет? — возмутился Пэт.
— На это я даже не стану отвечать, — отпарировал Бернерс.
Пэг глубоко вздохнул.
— А вы дадите мне в счет этих денег хотя бы полсотни? — спросил он. — По-настоящему я уже их заработал вчера…
— Если бы вы получили то, что вчера заработали, сегодня вы бы уже лежали в больнице. И, пожалуйста, никаких загулов. Вот вам десять долларов, и больше на этой неделе вы не получите ни гроша.
III
«Предатель» был главарем той банды, которую еще не пришедшее к власти нацистское правительство нанимало для диверсий. Его реплики были примитивны — Пэт и сам писал такие множество раз: «Ты его не кончай, пока Босс не явится», «Давайте уносить ноги отсюда», «Эй ты, приятель, выкатывайся первым!». Пэт решил, что все это довольно приятно, ему нравилось тут крутиться в ожидании съемок. Он даже надеялся, что его появление на экране поможет ему в будущем.
Его последний эпизод снимался на натуре. Было известно, что «Предатель» устраивает взрыв, в котором он сам и погибает. Но Пэту не раз приходилось видеть такие съемки, и он был вполне уверен, что ему не грозит ни малейшая опасность. Но когда стали обмерять объем его груди и талии, он спросил:
— Будете делать манекен?
— Не совсем точно, — ответил реквизитор. — Эта штука уже готова, но она была сделана по мерке Джипа Мак-Карти, и надо проверить, сгодится ли она вам.
— А что это такое?
— Да что-то вроде защитного приспособления.
Легкая тень тревоги промелькнула в мозгу Пэта.
— А для чего? В защиту от взрыва?
— Да нет! Взрыв будет липовый — трюковая съемка. Это кое-что другое.
— А что? — настойчиво переспрашивал Пэт.
Поблизости от декорации склада уже выстраивалась целая батарея кинокамер. И вдруг Джордж Хиллиэрд, отделившись от группы, быстро подошел к Пэту и, обняв его за плечи, повел в костюмерную. Там он протянул Пату флягу.
— Выпейте, старик.
Пэт сделал большой глоток.
— Тут у нас задуман небольшой трюк, Пэт, — сказал Хиллиэрд. — Я вам все объясню, пока они будут вас переодевать.
С Пэта сняли пиджак и жилет, расстегнули брюки. и в одно мгновение натянули на него стальной панцирь.
— Это самая тонкая и самая прочная сталь, Пэт, — заверял его Хиллиэрд. — Самый высокий предел прочности на разрыв и на сопротивление. Изготовлено в Питтсбурге.
— Зачем это нужно? — отбивался Пэт от костюмеров. — Я хочу знать! Вы же не станете в меня стрелять…
— Никакой стрельбы не будет.
— А тогда что же будет? Я ведь не трюкач…
— Вы подписали контракт, такой же, как Мак Карти, который обязывает вас делать все, что надо, в пределах разумных требований, и наши поверенные скрепили его своей подписью.
— Но что это будет? — У Пэта даже в горле пересохло.
— Автомобиль.
— Вы собираетесь сбить меня машиной?!
— Дайте мне рассказать вам, — умолял Хиллиэрд. — Никто вас не собирается сбивать. Машина просто пройдет над вами, и все. Эта штука такая крепкая…
— Ну, нет! — воскликнул Пэт.
Джордж Хиллиэрд крепко держал его руки.
— Пэт, вы уже раз чуть было не погубили эту картину, и вы не посмеете это сделать снова. Будьте мужчиной.
— Вот я и буду мужчиной! Вы не превратите меня в кашу, как того несчастного статиста.
И тут он вдруг замолчал. Позади Хиллиэрда он увидел ненавистное лицо человека, которого он так боялся, — лицо сборщика Голливудской кредитной компании. А где-то там, на стоянке автомобилей, стояла его малолитражка, верный друг, служивший ему с 1934 года, товарищ во всех его несчастьях, его единственное надежное пристанище.
— Либо вы выполняете все условия вашего контракта, — подчеркнул Джордж Хиллиэрд, — либо вы навсегда уходите из кино.
Человек из кредитной компании уже сделал шаг в его сторону. И тут Пэт живо обернулся к Хиллиэрду.
— Вы можете дать мне взаймы? — запинаясь, пробормотал он. — Можете дать мне авансом двадцать пять долларов?
— Конечно, — обрадовался Хиллиэрд.
— Слышите? — гордо обратился к сборщику Пэт. — Вы получите свои деньги, но если эта штука не выдержит, моя смерть останется на вашей совести.
Последующие несколько минут прошли как во сне. Пэт слышал, когда они выходили из костюмерной, последние распоряжения Хиллиэрда. Пэту надо было лечь в неглубокую траншею и взорвать динамит, после чего герой фильма должен был медленно проехать в машине по его животу. Пэт все это тупо выслушал. Мысль о том, что он будет раздавлен, словно куриное яйцо, гвоздем засела в мозгу.
Он взял в руки зажженный факел и лег в траншею. Откуда-то издалека до него донеслась команда «Тишина!», затем послышался голос Хиллиэрда и звук начавшей газовать машины.
Кто-то крикнул: «Мотор!» Шум машины приближался. И тут Пэт Хобби потерял сознание.
Когда он очнулся, было уже совсем темно и тихо. В небе Калифорнии зажглись звезды, и Пэт понял, что лежит в полном одиночестве… Впрочем, нет, кто-то крепко держит его в своих объятиях. Но объятия эти были железными, и он понял, что все еще скован металлическим панцирем. И тут он все вспомнил…
Насколько Пэт мог определить, он не был ранен. Но почему он остался здесь и в полном одиночестве?
Он попытался встать, но почувствовал, что не может подняться, и в полном ужасе стал звать на помощь. Наконец появился вахтер-полицейский.
— В чем дело, парень? Перехватил лишнего?
— Да нет, какого черта! — крикнул Пэт. — Я сегодня участвовал в съемке. Это подлость с их стороны — уйти и оставить меня в этой канаве.
— Да они, должно быть, забыли про вас в этой суматохе.
— Меня забыли?! Да вся суматоха-то была из-за МЕНЯ! Если не веришь, пощупай, что на мне надето!
Полицейский помог Пэту встать.
— Они все так расстроились, — пояснял он. — Не каждый ведь день кинозвезда себе ноги ломает.
— Разве что-нибудь произошло?
— Я слышал, будто герою надо было на машине кого-то переехать, а машина перевернулась, и он сломал себе ногу. Съемку прекратили, и все вроде бы сильно расстроились.
— И оставили меня в этой… в этой клетке?! Как же я из нее выберусь сегодня? И как я смогу править машиной?
Но, невзирая на клокотавшую в нем ярость, Пэт почувствовал какую-то неистовую гордость. Он уже стал заметной фигурой в этой постановке, человеком, с которым приходилось считаться… после стольких лет полнейшего пренебрежения. Пэту уже во второй раз удалось сорвать съемки этого фильма.
Оригинальный текст: Pat Hobby Does His Bit, by F. Scott Fitzgerald.
Публикация перевода в журнале «Советский экран», 1973.
Иллюстрации В. Жутовского.