Ф. Скотт Фицджеральд
Князь саранчи
Рассказ о войне
Стояла июльская ночь 1914 года. В берлинском дворце заседал за столом с советниками человек. Он был высокий, носил усы, одно плечо было ниже другого. Кто это был? — читатель, неужели ты еще не догадался? На нём была зеленая с серой отделкой военная форма и синие с красными лампасами брюки.
— Ваше Высочество, — произнёс Фон-Будлеваден. — Всё готово!
Кайзер печально покачал головой и скрестил руки — точнее, подсунул короткую под длинную. Затем уложил свою короткую ногу на длинную и, почесав длинную мочку уха, приступил к делу.
— Ницше, — произнёс он, и сделал паузу, наблюдая за произведенным его словами эффектом. Фон-Ницльботом немедленно вскочил на стол и начал традиционную здравицу Ницше — троекратное нарастающее ура, с тремя кружками пива по окончании.
— Ницше, — продолжил Кайзер, — говорил так: «С мечом мы победим». — Сказав это, он нежно провел рукой по своему мечу, а затем попробовал его на листике сельдерея, который задумчиво жевал во рту.
— Ваше Высочество, — воскликнул Фон-Мюнхеннудль, — Бельгия должна быть принесена в жертву!
Кайзер укусил губу так сильно, что на стол закапала кровь, которая разлилась на небольшие багровые лужицы из красной и желтой жидкости. Его советники обмакнули в неё кончики пальцев и благоговейно перекрестились. Глубоко тронутый Кайзер выпил за их здоровье.
— А что с Америкой? — спросил Пистаччио, президент клуба «Домино».
— Америка? — переспросил Кайзер, вставая во весь рост. — На Чарльза II нашёлся Кромвель, на Цезаря — Брут, а на Вильсона…
Послышались крики «Плагиат!», и Кайзер остановился.
— Даниэль Уэбстер был немцем! — продолжил он, слегка смутившись.
Повернувшись к сидевшему прямо перед ним барону Бадденхофу, президенту Шекспиротевтонской Лиги, он отдал приказ.
— Проверь-ка, Бадди!
В течение часа, пока Бадденхоф искал Уэбстера в справочниках, висела полнейшая тишина. Слышались только звуки почесывания — Кайзер быстро водил своим мечом вверх-вниз по шее, по тому месту, где был лишай, подхваченный им прошлым летом на пляже в Остенде, когда играл в чехарду с царём Николаем. Наконец вернулся Бадденхоф.
— В биографии Уэбстера, — объявил он, — я обнаружил соответствующее упоминание. Однажды, проезжая по Пенсильвании, он остановился в таверне «Зеркратц». А это доказывает его германское происхождение, поскольку никто, кроме немца, никогда не остановился бы в германской таверне без крайней необходимости — и такой необходимости у Даниэля не было!
Тут же раздалось громкое троекратное ура, и по старинной немецкой традиции все приготовились выпить монаршей крови за здоровье присутствующих. Кайзер снова укусил губу, но вся кровь из неё давно вытекла. Поэтому десертной вилкой он вскрыл себе артерию на ноге.
Все с жаром выпили под звуки немецкого оркестра, исполнявшего «Ах, мой милый Августин», а паж Кайзера привязал меч к его парализованной руке — надо было позировать фотографу.
Примечание переводчика
видимо, раз в Америке есть немцы (например, Даниэль Уэбстер), то для повторения «подвигов» Брута и Кромвеля найдется и другой американец родом из Германии.
Оригинальный текст: The Prince of Pests, by F. Scott Fitzgerald.