Ф. Скотт Фицджеральд
Любовь – это боль
Из Европы домой возвращается красивая девушка восемнадцати лет по имени Энн Даус, — одной из последних путешественников, кому удалось покинуть зону боевых действий. В гавани ее встречают двое юношей. Им нелегко ее найти, потому что в списке пассажиров она не значится — потому что ее богатому дедушке претит сама мысль о «гламурной» жизни девушки. Если до того, как ей исполнится двадцать лет, ее имя трижды попадет в газеты — не видать ей от него ничего!
Бывала ли она у линии фронта?
Нет. Но беседовала со многими, кто там бывал, и счастлива, что вернулась на Родину.
В тот миг, когда они покидают здание таможни и отъезжают в расположенное вблизи Принстона имение деда, мы понимаем, что за ней следят. Ей так и не удалось покинуть зону боевых действий, это только она так думает.
Один их юношей, Том, отличается наблюдательностью и замечает преследователя. Он говорит об этом, но Энн лишь смеется, а его приятель Дик заявляет, что у Тома галлюцинации. Том признает, что он, должно быть, ошибся.
Но после того, как они привезли Энн в дедушкин особняк, Дик тоже замечает преследователя. Они пускаются за ним в погоню, догоняют и берут в плен. Но пленник — изумительно привлекательный мужчина — демонстрирует удостоверение, в котором значится, что он служит в американском разведывательном управлении, и уверяет юношей, что у него имеются основания следить за Энн Даус, но причины он раскрыть не может.
Юноши поражены. Они освобождают пленника.
На следующий день они приезжают в особняк к Энн и пытаются заставить ее признаться, что она нарушила закон. Поначалу Энн принимает это за шутку, но затем начинает сердиться — из-за того, что они высказывают свои подозрения с крайне самодовольным видом супер-патриотов. Она их выпроваживает и поднимается к себе в комнату. После ссоры в ней бурлит нервная энергия и обида от несправедливости. Она принимается делать то, что поленилась сделать вчера — распаковывать чемодан. На самом дне обнаруживается чужой кожаный чехол, в котором лежит сорокапятифунтовый артиллерийский снаряд калибра 156 мм.
Сначала она пугается; затем забрасывает снаряд вещами и запирает чемодан. После этого ей в голову приходит, что снаряд как-то связан с человеком, который, очевидно, за ней следил. Если это тайный агент, то она уже под подозрением полиции, что может привести к ненужной ей шумихе в газетах.
Она в замешательстве и не знает, что делать. Здесь я хочу особо отметить, что роль должна играть юная девушка (например, Бренда Джойс), не совсем зрелая — в том возрасте, когда вечеринки для нее еще важны. Полностью созревшая девушка — лет, скажем, 19 — обратится в полицию, не раздумывая.
Энн решает сходить к деду и спросить у него совета, не говоря ему правду — что он сделал бы в подобном случае? Дед, ничего не подозревая, говорит, что, само собой разумеется, встал бы на сторону закона, и Энн пытается позвонить в полицию. Но телефон не работает.
Она спускается вниз и выходит на улицу; на крыльце встречает электрика, который говорит, что пришел починить телефон. В нем мы узнаем (а она нет) того самого человека, который следил за ней вчера.
Очевидно, что он прибыл сюда из-за снаряда — вероятно, чтобы его похитить. И готов был встретиться с кем угодно из членов семейства, кроме Энн. Оба стоят, как вкопанные. Он просит провести его в комнату посмотреть телефон, хотя, конечно же, он сам и перерезал на улице провода. Энн, опасаясь, что он может повести себя нечестно и открыть чемодан, идет с ним вместе в комнату и сидит на чемодане, пока он работает.
У них завязывается разговор. Видно, что он — хорошо образованный человек; он рассказывает, что учился на инженера, но недавно пришлось переквалифицироваться в электрика. В его манере говорить мы замечаем легкие иностранные (похоже, французские) интонации.
Между ними сразу возникают симпатия и интерес друг к другу, но оба поглощены своими проблемами. Энн хочется поскорее разобраться со снарядом; электрику хочется остаться в комнате одному. Он просит молоток, надеясь, что она за ним куда-нибудь пойдет — но Энн звонком вызывает горничную. Он просит попить; не доверяя ему, она приносит воды из соседней ванной комнаты. Но вот, наконец, ему удается ослабить ее бдительность, и когда она поворачивается к нему спиной, он бросает в окно зажженную тряпку, которая приземляется на кучу соломы. Затем он притворяется, что заметил пожар. Уловка срабатывает. Энн бежит вниз, а он быстро вскрывает чемодан и вытаскивает чехол со снарядом.
Мы видим, что в кухне на первом этаже пожар замечен практически сразу и немедленно потушен слугами. Поэтому Энн тут же бросается обратно наверх и слышит, как захлопывается крышка чемодана. Переместившись в комнату, мы видим, что электрик, слыша ее приближение, понимает, что прямо сейчас снаряд забрать не удастся. Решив, что он работает на правительство, Энн честно рассказывает о снаряде и о том, что не знает, как и где он попал к ней в чемодан. Электрик признается, что он — американский контрразведчик, и говорит, что заберет у нее снаряд.
Она должна забыть обо всем этом деле. Его она больше никогда не увидит. Но у Энн просыпаются романтические чувства к этому тайному агенту правительства, и ей совсем не хочется с ним расставаться. Она спрашивает, куда он повезет снаряд? Он говорит, что в Вашингтон, и тогда Энн спрашивает, не может ли она проводить его хотя бы до Принстона? Агент соглашается.
Энн решает выдать его деду — которому, очевидно, его нельзя представить ни электриком, ни агентом — за друга-авиатора, который заскочил к ним с летного поля. Костюм электрика дедушка принимает за летный костюм. Энн говорит, что собирается в Принстон к подружке.
Перед отъездом приносят письмо от Дика, в котором он отменяет свое приглашение на Принстонский бал. Он все еще влюблен, и будет любить ее всегда, но в нынешние времена каждый обязан думать прежде всего об Америке, и пока она не «сознается», он не желает иметь с ней ничего общего. В письме, конечно же, скрытая угроза: если она явится в Принстон, он всем расскажет, что у нее проблемы с полицией.
В планы Энн это вполне укладывается. Тому и Дику в Принстоне она продемонстрирует, с кем приехала, и прояснит таким образом все это дело. Ей теперь совершенно наплевать на бал, а интересует только таинственный незнакомец. Она рассказывает ему о своем плане, а когда они приезжают в Принстон, она просит остановить автомобиль напротив студенческого общежития, где живут ее приятели. Она обращается к проходящему мимо парню, который соглашается громко позвать ребят, встав под окнами комнаты Дика. Когда Дик с Томом спускаются вниз, Энн делает блестящий ход, удивляя и ребят, и тайного агента: при всех она просит агента представиться и вернуть ей ее доброе имя. Он это делает, но лишь в самых общих словах. О снаряде не говорит не слова.
Дик, обрадовавшись, настойчиво приглашает ее переночевать в Принстоне; об отказе и слышать не желает. Чтобы окончательно решить вопрос, он лезет в багажник автомобиля и вытаскивает чехол со снарядом.
— Это что тут у тебя? — говорит он. — Словно свинцом набитый!
— Это мое! — говорит тайный агент. — Не трогайте!
В этот момент проходящий мимо профессор лингвистики замечает тайного агента и обращается к нему на иностранном языке. По тону понятно, что встреча с агентом в этой стране его удивляет.
Энн, Дик и Том сразу понимают, что этот человек — не гражданин Америки и никак не может служить в американской полиции. Тайный агент бесстрастно отвечает: «Вы, должно быть, обознались», заводит машину и уезжает, увозя с собой Энн.
В принстонском предместье они сворачивают на дорогу как раз в тот момент, когда рабочий устанавливает знак «Объезд. Ремонт шоссе». Объезд. Они оказываются на дороге до того, как установлен знак. Едут дальше, в глушь, и через несколько миль лопается шина автомобиля.
До похищения Энн была целиком и полностью «за» тайного агента, который казался ей самым прекрасным мужчиной на свете. Теперь она, конечно же, полностью настроена против него. Без сомнений, это шпион, который, к тому же, ее похитил.
Он обещает, что высадит ее из машины, когда они отъедут подальше — не так близко от Принстона. Она притворяется, что смирилась, но как только он выходит из машины, чтобы поменять покрышку, она поворачивает ключ в замке зажигания и жмет на педаль сцепления. Агент вовремя спохватывается, успевает запрыгнуть на заднее сиденье автомобиля и остановить машину. Когда он снова выходит из машины, то забирает ключ от зажигания, а также снаряд — как дополнительную меру предосторожности. Все это он выполняет с уверенным добродушным юмором.
Энн вновь выжидает удобный случай, который и наступает в тот самый момент, когда агент ставит домкрат под заднюю ось. Он снимает пиджак и бросает его на капот открытой машины; Энн видит, что ключ он положил в карман пиджака. Она незаметно тянет пиджак к себе и вытаскивает ключ.
На этот раз ей удается сбежать. Но, проехав футов пятьдесят по дороге, Энн останавливается, не заглушая мотор. Она испугалась — если она оставит его там вместе со снарядом, он ведь сможет сбежать!
Агент прячет снаряд в деревьях у дороги и, включив все свое обаяние, пытается заговорить Энн зубы и приблизиться к ней. Но каждый раз, когда он делает шаг, Энн отъезжает немного вперед. Он видит, что ничего не получается. Положение его таково, что он может уйти вместе со снарядом через поле, где Энн не сможет его преследовать, но она может вернуться в Принстон за подмогой, даже несмотря на спущенную шину, и обязательно так и сделает. В то же время Энн изо всех сил надеется, что на дороге покажется какая-нибудь машина. Она ведь не знает то, что знаем мы: дорога перекрыта с обеих сторон на ремонт. Никто по ней не проедет.
Так что время, которое, как надеется Энн, на ее стороне, на самом деле работает против нее. Наступает ночь. Начинает моросить мелкий дождик. Энн пытается поднять верх открытой машины, но одной ей не справиться. Агент, пользуясь тем, что она на это отвлекается, подкрадывается поближе, и начинается настоящая гроза. Она швыряет ключ в кусты (заметив, куда именно он падает), но агент этого не видит. Гроза слишком сильная, покрышку поменять не получится, и они вдвоем поднимают верх автомобиля и сидят под этой непрочной крышей, а
КАМЕРА МЕДЛЕННО ОТДАЛЯЕТСЯ.
На следующее утро Том и Дик в Принстоне обсуждают вчерашние события. Им известно только то, что Энн — по собственной воле, или против нее — уехала с самозваным контрразведчиком, в котором иностранный профессор признал своего земляка. По словам профессора, мужчина напоминал капитана Такого-то, словно это был его родной брат. Но профессор также признал, что вполне мог ошибиться, что смущает ребят и вынуждает их не торопиться с действиями. Они решают позвонить в особняк деду, чтобы проверить, дома ли она, но слуга отвечает, что она поехала в Принстон, в гости к подруге. А они знают, что это неправда. Влюбленный в нее Дик хочет обратиться в полицию. Том вспоминает, что имя Энн не должно появляться в газетах, поэтому придется вести поиски самостоятельно. Встревожившись, они нанимают машину и, словно странствующие рыцари, направляются по дороге в Вашингтон; у них нет ни единой зацепки, откуда начинать поиски. Первое, что встречается им на дороге — знак «Объезд. Ремонт дороги». Он вступают в спор с полицейским, но тот не разрешает им проехать.
А наши главные герои тем временем просыпаются голодными. В машине тайного агента нашелся «неприкосновенный запас», который они вместе и съедают. Они купаются — договорившись по-джентльменски о временном перемирии — в ближайшем ручье, затем агент решительно настаивает на том, чтобы она вернулась в машину, а сам при ярком солнце, наконец, приступает к замене покрышки. И только в этот момент он замечает, что ключ зажигания исчез. Он спрашивает, где ключ, а она в ответ только смеется. В этой ситуации преимущество на ее стороне — если только он не применит физическую силу — но нам ясно, что агент — настоящий джентльмен. Он снова идет на хитрость. Выйдя из машины, он молча отсоединяет провод стартера, а затем идет обратно по дороге за домкратом, лежащим там со вчерашнего вечера. Он не спускает с нее глаз — и не зря: как только он отходит подальше, Энн выходит из машины и торопливо принимается искать в кустах ключ. Агент пускается бежать. Теперь он знает, куда она бросила ключ, и тут же его находит. Он опять «на коне»!
Кажется, они уже очень давно знают друг друга, и борьба за ключ на бегу происходит с изрядной долей юмора.
Когда они, наконец, снова едут по дороге, Энн пытается пролить хоть немного света на загадочное происшествие. Как в ее чемодане оказался этот снаряд? Это произошло, разумеется, за границей, но на пути домой ей пришлось проехать через столько стран, что она не знала, ни где именно это случилось, ни зачем этот снаряд сюда отправили? Он ничего не отвечает.
— Если бы не суета с беженцами, его бы нашли на таможне! — говорит она.
Застигнутый врасплох, он отвечает:
— Это был наш единственный риск.
И ей становится ясно, что он — шпион, потому что тот, кто работает на правительство, смог бы все устроить так, что снаряд забрали бы прямо на таможне. Все утро ей было весело, а теперь она в гневе и превращается в яростного патриота — хотя еще сутки назад она ни о чем, кроме танцев, и думать не желала.
А между тем Дик и Том доезжают до конца объездной дороги и сворачивают обратно на главное шоссе. Здесь тоже установлен знак «Ремонт дороги», и бригадир ремонтников говорит, что по главной дороге с 5 вечера вчерашнего дня, когда рухнул мост, никто не проезжал. Следовательно, заключают они, Энн и ее похититель свернули где-то раньше. Но на бригадира никакие уговоры не действуют, он не дает им въехать на закрытый участок. У него есть приказ, и точка! Они оставляют свою машину и садятся в грузовик, который везет бригаду рабочих для починки обрушившегося моста. К их беспокойству об Энн теперь добавляется еще и опасение, что ее машина могла рухнуть вместе с мостом.
А Энн и агент в этот момент полностью поглощены своей ссорой. Он сознается, что он — не американец, и что очень любит свою страну, и служит ее интересам.
— Если вы так настроены, то не думаю, что я смогу вас отпустить без риска для моего дела! Придется вам ехать со мной.
— Куда?
— Уже недалеко.
— Я вас ненавижу!
— К чему это? — спрашивает он. — Мы с вами больше никогда не встретимся. Если меня поймают, то посадят в тюрьму. Если нет, то моя миссия по эту сторону океана завершена. Нам с вами осталось не так уж много времени — зачем все осложнять ненавистью? Ваша страна с моей не воюет.
— А что насчет снаряда? — спрашивает она.
— Я ничего не могу вам рассказать. Это поставит под угрозу жизни других людей.
— Да уж, больше всего на свете вы уважаете жизни других людей, путешествуя с таким багажом!
Она указывает на предмет, лежащий на заднем сиденье.
— Не всегда у нас есть выбор…
Он внезапно умолкает, вспомнив, что снаряд не в машине, а лежит где-то там, у дороги. Она тоже об этом вспоминает и начинает смеяться.
Он поворачивает голову, чтобы взглянуть на нее, и в этот момент машина въезжает на обрушившийся мост.
Они целы, но снова промокли до нитки. Вплавь добираются до противоположного берега — он оказывается ближе — и начинают сушиться. Энн вдруг замечает дом, полускрытый рощицей деревьев. Надо что-то придумать, чтобы туда попасть — вдруг там есть телефон? Она замечает, что прямая дорожка к дому засыпана острым щебнем. А агент как раз снял ботинки, чтобы вылить из них воду. Её туфли все еще на ней. Схватив ботинки, она мчится по направлению к дому. Он бежит за ней по щебню, но боль, разумеется, просто адская. Он сдается и идет в обход, а это далеко. И она с легкостью добирается до дома раньше него.
Внутри дома в окно смотрит какая-то зловещая фигура: низенькая женщина в форменном платье сиделки. Как я уже сказал, она выглядит зловеще и таинственно (но не злодейкой). Сейчас мы еще не можем составить о ней какое-то определенное мнение. Скорее, зловещую атмосферу создает общий заброшенный вид захламленного внутри дома. Сиделка открывает дверь, и Энн вбегает внутрь.
В этот момент к мосту подъезжает грузовик с рабочими; Дик и Том, заметив разбитую машину, начинают энергичные поиски в окрестностях и замечают дом.
Агент уже на крыльце дома, но, заметив, что к дому направляются Дик и Том, он украдкой соскальзывает с крыльца и на короткое время исчезает из нашей истории.
Внутри дома Энн, запинаясь, только что кратко рассказала о том, в какую она попала ситуацию. Сиделка уверяет, что этот мужчина не сможет вломиться в дом, потому что все двери и окна закрыты; они идут на второй этаж, звонить по телефону. Но никакого телефона там нет — вместо звонка женщина наставляет на Энн пистолет и требует отдать ей часы и украшения. Она затыкает ей рот кляпом и приковывает наручниками к торчащему в стене кольцу. Снизу доносится стук в дверь, но сиделка говорит: «Только попробуй открыть рот, и я снесу тебе башку!».
Внизу двое молодых людей пытаются достучаться до кого-нибудь в доме. Никто не откликается, и они заключают, что дом пуст, но все же им надо в него проникнуть — они надеются, что в доме может быть телефон. Они уверены, что с Энн и агентом произошла катастрофа.
Им удается сорвать ставню, и перед ними возникает «сиделка». Она говорит, что никого не видела, только слышала, как разбилась машина, но больше ничего. Они спрашивают, почему она, медработник, даже не вышла посмотреть, нужна ли помощь? «Сиделка» отвечает, что это не ее дело, и у них возникают подозрения. Они полны решимости осмотреть дом, и «сиделка», угрожая револьвером, запирает их в шкафу.
Сама «сиделка» начинает торопливо собираться, готовясь бежать, и не выпускает из виду рабочих на мосту. Укладывает вещи в небольшую сумку, осторожно открывает окно и свистит в охотничий манок.
Тайный агент спокойно сидит, покуривая, под деревом в лесу и слышит свисток. Он свистит в ответ и направляется к дому. Ясно, что именно на эту явку он и направлялся, вместе с Энн и снарядом. «Сиделка» ему рассказывает, что для отвода глаз отняла у Энн украшения, но он не может этого так оставить. Он приносит украшения в комнату, где прикована Энн, и говорит, что сообщит о ней по телефону в полицию, как только сам окажется в безопасности. Видно, что он испытывает искреннее сожаление и ему стыдно. Он даже оставляет ключ от наручников, но кладет его так, что ей самой его не достать.
Вместе с «сиделкой» они тихо выходят за двери — чтобы юноши не слышали, как они уходят, и не подняли шум. У въезда на мост рабочие покинули грузовик и приступили к починке. Агент с «сиделкой» осторожно подкрадываются к машине, залезают в кабину и через поле едут к неглубокому броду, чтобы переправиться на другой берег. Затем быстро направляются в обратную сторону по закрытой дороге — очевидно, что за снарядом.
В доме Энн удается избавиться от кляпа; она слышала, что происходило внизу, на первом этаже, и кричит, что они ушли. Дик с Томом ломают дверь шкафа и освобождают ее. Она рассказывает им о снаряде. Они торопятся к бригаде рабочих у моста. Бригадир ждет другую машину, чтобы пуститься в погоню. Машина приезжает, и Дик с Томом тоже в нее залезают.
Вернемся на тот участок дороги, где остался снаряд. На дороге появляется старомодный, в духе персонажей Нормана Роквелла, бродяга. Он вытирает лоб и присаживается на обочине отдохнуть. Собственно, садится он прямо на снаряд, который лежит в траве и напоминает бревно. Бродяга достает из кармана колоду карт и начинает раскладывать первый ряд пасьянса. Для поднятия настроения он залезает в другой карман и достает оттуда бутылку с джином, с грустью глядя на оставшиеся в ней пару унций эликсира. Опустошив посуду, он опускает ее — и бутылка разбивается о снаряд.
Бродяга с надеждой вскрывает чехол, но, едва увидев снаряд, тут же торопливо вскакивает, не отрывая взгляда от боеприпаса. Затем, почесав затылок, глядит в небо и качает головой. Один бог ведает, как это сюда попало? Внезапно бродяга бросается бежать, но быстро успокаивается и возвращается, думая о том, что, возможно, за предмет удастся что-то выручить. Он с опаской прикасается к снаряду, наклоняет ухо и прислушивается; внутри ничего не тикает. С опаской засовывает снаряд обратно в чехол, хватается за ручки и осторожно поднимает. Затем слышит звук приближающегося издалека мотора и прячется вместе с чехлом за деревом.
Грузовик с тайным агентом и сиделкой останавливается.
— Здесь! — произносит агент.
И начинает искать вдоль обочины дороги, а бродяга смотрит на него из-за дерева. Затем бродяга тихо укладывает снаряд за деревом, отходит подальше и выходит на дорогу, спрашивая агента, что он ищет? Тайный агент подробно описывает пропажу. Бродяга говорит, что ничего такого не видел.
— Он исчез! — говорит агент сиделке.
Но бродяга совершает глупейшую ошибку, произнося: «Видел, полчаса назад тут останавливалась машина, они что-то подобрали».
Тайный агент с «сиделкой» в отчаянии направляются обратно к грузовику, и по пути до обоих доходит, что бродяга проговорился. Агент говорит: «Он не мог тут никого видеть, никто ничего не забирал. Дорога перекрыта со вчерашнего вечера. Он лжет!»
И они идут обратно к бродяге. Тот пытается выкрутиться. «Сиделка» угрожает ему пистолетом, они пытаются выбить из него правду. И вот он уже почти готов все рассказать, но тут доносится звук мотора — появляется грузовик с погоней. Агент приказывает «сиделке» отогнать грузовик подальше, иначе он их выдаст. Сильным ударом он «вырубает» бродягу и оттаскивает его в кусты, и там натыкается на снаряд. Но грузовик с «сиделкой» уже уехал.
Останавливается грузовик с погоней. Из кузова выпрыгивает Энн и начинает искать там, где вчера вечером лежал снаряд. Но бригадир считает, что снаряд, конечно, уже забрали — и вдали, где дорога взбирается на холм, замечает грузовик с «сиделкой». Не дожидаясь, пока Энн вернется в его грузовик, бригадир на втором грузовике пускается в погоню.
Энн остается одна на дороге. В этот момент снаряд, который лежит на пригорке с легким уклоном, начинает скатываться к лежащему без сознания бродяге. Докатывается, стукается о него — и бродяга издает стон.
При этом звуке Энн вздрагивает. На дороге появляется разведчик и прикрывает рот рукой, словно только что зевнул. Он говорит: «Вы немного опоздали».
Камера показывает грузовик с погоней; Том и Дик, не желая бросать Энн одну на дороге, спрыгивают из кузова, чтобы вернуться за ней. Но к этому моменту грузовик уже успел проехать полмили.
Тайный агент находится в отчаянном положении. Транспортного средства у него нет и не предвидится — разве только «сиделке» удастся оторваться от погони и вернуться за ним. Не говоря уже о том, что он влюблен в эту девушку и очень хочет оправдать себя в ее глазах. Кроме того, за деревьями лежит бродяга, который в любой момент может прийти в сознание. А в кустах лежит снаряд — тот самый снаряд, ради обладания которым он пошел на весь этот риск.
Энн опять «на коне» — и, еще не простив ему историю с наручниками, готова воспользоваться своим положением.
— И что будете делать дальше? — спрашивает она.
— Что ж, можно сыграть в карты!
Он говорит о пасьянсе бродяги, все еще разложенном у обочины дороги. Он идет туда, садится в траву и собирает карты. Она скептически на него смотрит, думая, что он такое задумал, этот очаровательный мужчина, которого она могла бы полюбить, если бы не была вынуждена возненавидеть… Неохотно подходит ближе и садится, облокотившись о дерево.
— Вот что будем играть? — спрашивает он, быстро тасуя карты каким-то своим, оригинальным, способом. — Только не в бридж! Хватит с нас уже мостов.
Первым он выкладывает туза.
— Один человек… Трудная ситуация. Но очень многое нам приходится делать без посторонней помощи. А вот вдвоем — уже лучше…
Энн перебивает:
— Не всегда.
— Но как правило! Два сердца гораздо лучше, чем одно. — И выкладывает перед собой двойку червей.
— У меня нет сердца, — говорит Энн.
— Да есть, есть… Я его видел уже трижды. — И выкладывает тройку пик. — Первый раз, когда был электриком, еще — когда мы попали под ливень, и еще раз — когда на дороге не оказалось моста.
Он выкладывает четверку. Энн трогает карту пальцем и говорит:
— Это было до того, как я узнала, кто вы на самом деле.
— Ничего не приходит в голову про пятерку, — говорит он, выкладывая карту. — Но, если бы не эта гнусная война, ни вы, ни я не чувствовали бы себя «шестерками» на седьмом небе.
Выложив шестерку и семерку, он выкладывает восьмерку, и Энн говорит:
— Что-то не могу припомнить, когда это мы с вами последний раз надевали розовые «очки» — ну-ка, напомните?
Он накрывает восьмерку девяткой и произносит серьезным тоном:
— Девять жизней! Вот что нужно для моей работы. — Он быстро просматривает колоду, а она говорит:
— Десятку вам не найти, так что игра, мой друг, подходит к концу!
Но он находит десятку в колоде и кладет ее сверху. Она поднимает руку, словно собираясь стрелять:
— Я готова сделать следующий ход, доставайте одиннадцать! — и щелкает пальцами.
— А вот вы и ошиблись, — говорит он, выкладывая валета. — Это грустный Жак. Так меня зовут, или звали когда-то… Мое настоящее имя.
— Жак… — произносит она этот единственный слог.
— Не правда ли, глупое имя для такого серьезного дела? — Он выкладывает даму поверх других карт, смотрит на нее, а затем медленно поднимает глаза и смотрит на Энн.
— Именно так я бы и думал, — говорит Жак, очень медленно, серьезно и прямо; затем выкладывает еще одну карту и добавляет: — если бы был королем!
Они сидят, поджав ноги и глядя друг на друга. В этот момент их тянет друг к другу, и они не замечают, как появляются Дик и Том, и тихо к ним подкрадываются. Юноши напрыгивают на Жака, заламывают ему руки за спину и связывают своими галстуками. Кажется, игра, наконец, окончена.
Бродяга, тихо лежащий в траве, приходит в сознание. Удивленно смотрит на них из кустов.
Дик и Том смотрят на Энн, ожидая от нее похвалы. Но Энн вместо этого почти с раздражением произносит:
— Ах, опять они спасли Родину!
В этот момент на дороге появляется грузовик с громкоговорителем. Из него выскакивает какой-то журналист с микрофоном в руке.
— Желаете что-нибудь сказать? — спрашивает он. — Наша программа называется «Люди на дороге». Как вас зовут?
Он сует микрофон в лицо Энн. Та произносит в микрофон:
— Меня зовут Гламур О’Хара! Я верю, что каждый должен заниматься только своим делом!
Репортер брезгливо произносит:
— Все вы такие, никогда ничего серьезного не скажете! — И бросается обратно к своей машине, выкрикивая в микрофон: — Не обращайте внимания, друзья! Мы просто встретили актеров, которые репетировали пьесу. Им с нами некогда разговаривать, друзья! А сейчас я расскажу вам о том, что такое истинная чистота, которую…
Но четверка с дороги бежит за ним по пятам. Двое юношей удерживают агента за локти, а за ними неохотно следует Энн.
— Мы взяли его в плен! — говорит Дик. — Его разыскивает полиция! Он вам все расскажет, если подвезете нас в Принстон.
Все лезут в машину. Энн садится рядом с водителем, пленник — рядом с ней. Том и Дик вскарабкиваются на одну подножку машины, а репортер — на другую. Машина разворачивается и направляется обратно в Принстон. Репортер резко сует микрофон в лицо разведчику, но Энн его перехватывает.
— Он тоже не будет говорить, — произносит она.
— Верно подмечено! — говорит Жак.
— Пленник отказывается говорить, — произносит репортер, — но я уверен, что вам будет интересно узнать, как можно добиться того, чтобы ваша одежда всегда была свежей и чистой!
В предместье Принстона мы обнаруживаем, что за грузовиком с громкоговорителем следует по пятам угнанный грузовик, который ведет «сиделка». Внезапно она обгоняет грузовик с громкоговорителем и останавливается, из-за чего грузовику с громкоговорителем приходится резко затормозить, и юношей сбрасывает с подножки, а Жаку удается бежать. Все это время журналист ведет репортаж с места события, его голос ни на секунду не умолкает — и когда мы видим побег, и когда нам показывают реакцию Энн, которая в глубине души ужасно рада.
— Пленник бежал, друзья! — произносит репортер. — Подробности мне неизвестны. Но все это выглядит крайне подозрительно, друзья мои, крайне подозрительно!
На этом — и видя сожаление на лице Энн, которая понимает, что ее приключение окончилось — камера перемещается к тому участку дороги, где мы оставили бродягу. Тот держит в руках снаряд и пытается поймать попутную машину. Рядом с ним останавливается красивый автомобиль, и бродяга забирается внутрь вместе со своим драгоценным грузом. Машина трогается, и бродяга спрашивает доброго самаритянина: «Далеко едете?»
А добрый самаритянин отвечает: «Прямо в Вашингтон. У меня там завод, работаем сейчас на Министерство обороны».
Бродяга думает о том, что у него в ногах лежит ценный военный груз, и решает воспользоваться случаем: «И я тоже», говорит он, и камера уходит в темноту.
***
На экране появляется сцена университетского бала в Принстоне, два месяца спустя. Камера следует за танцующей Энн; ее постоянно приглашают приятные кавалеры, «перехватывая» друг у друга. На вид она теперь серьезнее и задумчивей, чем раньше. Она уже явно не та резвая и беззаботная девчонка, какой мы видели ее в начале. По выражению лица можно понять, что она кого-то ищет в толпе. Как только текущего кавалера хлопают по плечу, чтобы ее пригласить, она взволнованно приветствует каждого нового кавалера. «Может, это он? — говорят ее глаза». Но он так и не появляется, и каждое разочарование она принимает снисходительно-благовоспитанно.
Где-то раньше по сюжету Жак узнает, что Энн собирается на этот бал.
И внезапно он появляется; он во фраке, ведет себя уверенно, спокойно; не прячась, находит ее взглядом в толпе и смотрит на нее с ожиданием. Увидев его, она пугается как за него, так и за себя.
— Простите, можно вас пригласить?
Они разговаривают; чувствуется смесь страха, радости, недружелюбия и симпатии.
— А у вас крепкие нервы, — говорит она.
— Нет, дело не в этом. Просто теперь я в ладу с законом. Служу атташе в нашем посольстве в Вашингтоне.
— Но если вас увидят Дик и Том…
— У меня дипломатическая неприкосновенность!
На этих словах она останавливается, прекращая танцевать.
— Я вас ненавижу! — говорит она. — И танцевать с вами не хочу. Кто вы такой, не хотите мне сказать? И что это было?
— Потанцуйте со мной, и я вам все расскажу, — говорит он.
Она колеблется, вздрагивает, но решающим фактором становится неуемное любопытство.
— Рассказывайте, — говорит она, когда они снова начинают танцевать.
Во время танца она постоянно перебивает разведчика, оборачиваясь к новым кавалерам, которые пытаются ее пригласить, и говорит им: «Благодарю, но лучше в другой раз». Каждый раз она произносит это с лучезарной улыбкой, которая тут же меняется на серьезное выражение, когда она поворачивается обратно к Жаку.
— В одной из стран, где вы путешествовали, — говорит он, — изобрели новый снаряд, который нам требовалось изучить. Мой коллега подкупил одного рабочего, и в тот самый день, когда была объявлена война, получил образец такого снаряда. Надо было придумать, как доставить его в лабораторию в моей стране? У американки вроде вас были хорошие шансы выехать из страны без строгого досмотра багажа, а ваш чемодан как раз стоял в коридоре отеля с пометкой «при перевозке не распаковывать». Коллега сообщил мне об этом шифром. Я не могу рассказать, как именно мы получили к нему доступ на таможне, а то ваши сограждане навыдумывают бог весть что…
При этих последних словах она сердится, и он торопливо продолжает.
— Простите, я хотел сказать «наши сограждане»! Когда закончится война, я буду жить здесь, и мы с вами навсегда станем гражданами одной страны.
— Очень уж у вас все просто выходит… А что стало со снарядом?
— Вот тут вы меня поймали!
Она внезапно улыбается.
— Правда? — спрашивает она, и их руки соединяются.
Камера перемещается к главному входу Министерства обороны в Вашингтоне, где на посту гордо стоит бывший бродяга в военной форме.
Оригинальный текст: Love is a Pain, by F. Scott Fitzgerald.