О. В. Лихонина
Джаз как мировоззрение в культуре XX - XXI веков (на примере романа Ф.С. Фицджералда «Великий Гэтсби»)
Начало XXI века в истории культуры и цивилизации - это время смены эпох. В переломные моменты остро ощущается потребность осмыслить прошлое, подвести итоги уходящего века. Эти итоги важны как опыт, который позволяет строить будущее, не оглядываясь назад, избегая прошлых ошибок. В переходное для человечества время в культурном пространстве сосуществуют различные явления: наблюдается интерес к древней культуре: философии Античности и Востока; по-новому трактуются христианские истины. С нашей точки зрения, интересно проанализировать явления 20-х годов XX столетия и сравнить их с современностью.
На наш взгляд, актуальным является обращение к творчеству «летописца» американского «века джаза» - Ф.С. Фицджералда. Состояние американского общества в 20-е годы XX века (десятилетие после Первой мировой войны) наиболее полно и ярко выражено в романе «Великий Гэтсби» (1925 г.).
В историю культуры Америки эти годы вошли как «век джаза». В истории мировой культуры эти годы обозначены как время «потерянного поколения». Итоги первой мировой войны не могли не привести к ломке представлений, господствовавших в XIX веке, о добре и справедливости, вере в поступательное движение человеческого общества, в разумное освоение мира и предсказуемость действий человека, базирующихся на прочных и истинных знаниях о мире. В американском обществе в период всеобщего «опьянения», последовавшего за первой мировой войной, наступила эра торгово-промышленного бума, эра процветания бизнеса. И вся культура подчинилась культу доллара. Известные американские историки А. Невис и Г.С. Комманджер так описали США 1920 годов: «Устав от высоких идеалов и разочаровавших в войне с ее последствиями, американцы с беззастенчивым энтузиазмом посвятили себя добыванию и трате денег… Население страны увеличилось на 17 миллионов, а ее богатство возрастало еще более быстры ми темпами; если это богатство и распределялось неравномерно, то все же денег было достаточно, и люди бойко заговорили о «новой эре», означавшей цыпленка в каждой кастрюле и две машины в каждом гараже».
Еще никогда ранее Америка не была так горда своей мощью и благополучием, на время ослепившими беззаботных и легкомысленных искателей приключений «века джаза». Еще никогда ранее процесс стандартизации, нивелировки личности не выявил себя столь отчетливо, как в этот период. И как никогда раньше усиливается сопротивление этому процессу.
Этому состоянию общества отвечала новая музыка - джаз. Именно джаз должен был стать «великим утешителем». Это был новый способ осмысления современного мира.
Основными характеристиками джаза являются: импровизационность, вариативность, которая так характерна для современной жизни; свобода, которая рождается во время импровизации и дает возможность вести мелодию каждого музыкального инструмента в джазовом оркестре так, как желает его душа. Но в то же время создается гармоничная музыкальная ткань, где каждый из музыкантов - творец нового, искусства джаза. Музыка джаза - это творчество индивидуальностей, в котором отражается своеобразие отдельной творческой личности. Все черты джаза, которые были характерны для прошлого столетия Америки, с нашей точки зрения, находят отражение в культуре начала XXI века.
Возникнув в музыкальной среде в начале XX века, джаз вскоре нашел свое отражение во многих сферах искусства, в том числе и в литературе. Наступала «эпоха джаза», ясной и четкой характеристики которой не найти ни в одном словаре. Джаз давал ощущение свободы в музыке, возможность выйти из- под власти устойчивых стереотипов. Может быть, именно поэтому для консервативной части общества того времени слова «джаз» и «порок» считались синонимами. «Эпоха джаза» видела свою задачу в точном изображении окружающей жизни, во всей ее полноте и сложности. И это по праву можно отнести к сильной стороне джаза в целом.
1920 год — период «сменовеховства» в литературе США. Он отмечен как разносторонним осмыслением историко-культурного сдвига, так и вступлением в права новой литературной генерации, представление о которой так или иначе ассоциировалось с образом «потерянного поколения».
Познание через отрицание, поиск идеала в разочаровании, иллюзия «соловьиной песни» сквозь «дикий голос катастроф» - вот те романтические приметы мировидения «потерянного поколения», которые помогают понять творческую ориентированность писателей США 1920-х годов.
Ф.С. Фицджералд (1896 - 1940 гг.) стал одним из летописцев «века джаза», эпохи, непосредственно предшествовавшей временам «великой депрессии». Его роман «Великий Гэтсби» (1925) джаз как музыка и джаз как эпоха пронизывает насквозь. Музыка джаза свободно заполняет комнаты, виллы героев. Она льется над просторами Америки. Она проникает в души читателей последующих поколений, так как для Дези, Тома и других джазовая музыка - это лишь досуг, это «фон» их жизни.
Мотив богатства - центральный в фицджералдовских произведениях. Отношение писателя к двум наиболее интересующим его символам благосостояния (роковая женщина, нувориш) неоднозначно, пропущено через собственный опыт мечтавшего о славе подростка, безнадежно влюбленного в Джинерву Кинг, затем молодого человека, бракосочетание которого с южной красавицей Зельдой Сейр стало возможным из-за сенсационного успеха его первого романа «По ту сторону рая» (1920). Даже личный опыт автора подсказывает, что для жителей США того времени важны были в первую очередь деньги, внешний блеск, а чувства и переживания человека никого не интересовали.
Вот как представлен этот мир в романе «Великий Гэтсби»: «Летними вечерами на вилле моего соседа звучала музыка. Мужские и женские силуэты вились, точно мотыльки, в синеве его сада, среди приглушенных голосов, шампанского и звезд. Днем, в час прилива, мне было видно, как его гости прыгают в воду с вышки, построенной на его причальном плоту, или загорают на раскаленном песке его пляжа, а две его моторки режут водную гладь пролива Лонг-Айленд, и за ними на пенной волне взлетают аквапланы. По субботам и воскресениям его «роллс-ройс» превращался в рейсовый автобус и с утра до глубокой ночи возил гостей из города или в город, а его многоместный «форд» к приходу каждого поезда торопливо бежал на станцию, точно желтый проворный жук». Но никого не интересовал вопрос о человеке, о хозяине этого праздника: «… Я (Ник) впервые перешагнул порог виллы Гэтсби, я, кажется, был одним из немногих приглашенных гостей. Туда не ждали приглашения, туда просто приезжали, и все. Садились в машины, ехали на Лонг-Айленд и, в конце концов, оказывались у Гэтсби. Обычно находился кто-нибудь, кто представлял вновь прибывшего хозяину, и потом каждый вел себя так, как принято себя вести в загородном увеселительном парке. А бывало, что гости приезжали и уезжали, так и не познакомившись с хозяином, - простодушная непосредственность, с которой они пользовались его гостеприимством, сама по себе служила входным билетом» (2, с. 32 - 33).
В современной культуре этот мотив очевиден: человечество забывает о человеке сего внутренними переживаниями, а помнит лишь о том, каков банковский счет и где находятся его вклады. В романе Фицджералда мы видим отражение наших собственных страстей, пороков, иллюзий и заблуждений.
Этот внешне красивый мир очень притягателен, он манит к себе миллионами огней и очень быстро обжигает людей, еще не утративших душу. Для рабов материальных благ - это рай, где все подчинено только им. Джаз, на первый взгляд, в романе писателя предстает как отражение «обложки» жизни - роскошной и глянцевой. Но понимание джаза как мировоззрения современников у Фицджералда не столь однозначно и поверхностно.
Красота, реализованная в богатстве (регтайм, сверкающий никелем паккард, фешенебельный бар), интересует Фицджералда не сама по себе, а как символ непрочности благополучия, основанного на материальных ценностях. Писатель сквозь призму своего представления об изменчивости успеха чересчур внимателен к красоте, чтобы не замечать ее двойственности: тайны, блеска и рока, проклятия. Контрасты красоты как материал для современной трагедии - находка Фицджералда. Богатство у него подвержено закону своего рода спенсеровского равновесия.
Столкновение статики и динамики, переживание жизни как рокового предназначения, намерение увидеть свое «я» в зеркале «другого» - все это делает творческий метод Фицджералда достаточно целостным. «Мне так хотелось бы, чтобы читатели восприняли мой новый роман как очередную вариацию на тему иллюзии (она, пожалуй, будет самой главной в моих серьезных вещах), - вариацию куда более… в романтическом ключе продуманную, чем составившую содержание «По ту сторону рая»», - писал он в связи с выходом в свет «Великого Гэтсби». Напомним, что вариативность и импровизационность - основные компоненты джазовой музыки, а у Фицджералда они являются главными составляющими мировоззрения его современника (1, с. 250).
Произведение Фицджералда, как и джаз, создано стихией импровизации. Юрий Лотман писал о том, что в мировой культуре сосуществовало две эстетики: эстетика тождества и эстетика противопоставления. Выразительный пример первой - искусство иконы, когда прекрасное создается обязательным и неуклонным следованием канону. Образец второй эстетики является как раз джаз. Здесь ни одна мелодия в принципе не должна и не может повторять другую. Здесь нотная запись не означает ничего, и «Караван» Дюка Эллингтона имеет очень мало общего с «Караваном» Каунта Бейзи. Джаз есть наиболее персональное из искусств, потому что произведение тут создается каждый раз заново, и сколько музыкантов, столько и авторов.
У Фицджералда свой «Караван» -тема иллюзий, которая по-разному раскрывает в романах «По ту сторону рая», «Великий Гэтсби». Нас интересует: каким образом главная тема фицджералдовского творчества - иллюзия - разработана в романе «Великий Гэтсби»; какова ее вариация.
Стержень лучшего фиццжералдовского романа образует не фактическая сторона достаточно традиционной американской мелодрамы - описание попытки таинственным образом разбогатевшего Гэтсби вернуть прошлое, связать свою судьбу с женщиной, союз с которой ранее был немыслим из-за социального и материального мезальянса. Превращает роман из водевиля в трагедию мотив самопознания: «… у Гэтсби на лице прежнее выражение растерянности - как будто в нем зашевелилось сомнение в полноте обретенного счастья. Почти пять лет! Были, вероятно, сегодня минуты, когда живая Дези в чем-то не дотянула до Дези его мечтаний, - и дело тут было не в ней, а в огромной жизненной силе созданного им образа! Этот образ был лучше ее, лучше всего на свете. Он творил его с подлинной страстью художника, все время что-то к нему прибавляя, украшая его каждым ярким перышком, попадавшимся под руку. Никакая ощутимая, реальная прелесть не может сравниться с тем, что способен накопить человек в глубинах своей фантазии» (2, с. 75).
Действительно, в «эпоху джаза», по мнению Фицджералда, люди растеряли свои духовные ценности. Разочаровавшись во всем, они строили свои «карточные домики», пытались обрести себя в материальных благах, став рабами - они поклонялись идолу. И музыка как независимое искусство становится одним из атрибутов богатства. Попробуем разобраться в сложившемся парадоксе. С одной стороны, мы говорим, что джазовая музыка является в романе предметом роскоши в «тюрьме» Нового Вавилона, с другой - это свобода, импровизация.
Не вызывает спора вопрос о том, что существовал и коммерческий джаз, когда музыка писалась по заказу. Об этом свидетельствует, например, творчество Дж. Гершвина. Но в это же время играли джаз Луи Армстронг и Дюк Эллингтон, Элла Фицджеральд и Бикс Байдеберг и другие черные и белые музыканты - люди, которые не выносили насилия над собой и своим творчеством. Так какая же музыка звучит в романе Фицджералда? Ответом на этот вопрос является творческое «алиби» Фицджералда - это не только летописец «века джаза», а писатель «потерянного поколения». Его интересовала не сама по себе материальность, его интересовали причины трагедии человека как целостной личности. Джаз и блюзы, в особенности в их чистом, исконном виде, вопреки своей необычной, внеевропейской «музыкальности», стали выразителями духовного мира «разочарованного поколения» европейцев и американцев.
Джазовая музыка в произведении Фицджералда не могла быть атрибутом богатства или же только фоном. Она несет в себе особую функцию: джаз как отражение времени; джаз как выражение правды о человеческом существовании обладает поразительной силой. «Вина» Гэтсби - общая, родовая вина всех американцев, утративших детскость и чистоту, которые были в целом свойственны первым новоанглийским поселенцам.
В литературе все явления эпохи преломляются через образ человека. Фицджералд доказывает, что люди сами создают себе «ловушку» и, как мотыльки, летят на свет рекламных огней в мир бездушных, полных зависти и злости, стремящихся к накопительству людей. В этом полном мишуры и блеска мире «живой» человек «задыхается» среди чванливых толстосумов, и призрачная «американская мечта» рассеивается. По Фицджералду, «иллюзия» не может заменить «мечту». Мечта как первооснова, как основная мелодия джазовой импровизации определяет пафос «Великого Гэтсби», в этом - гуманистический смысл романа.
Современное состояние общества - войны и разочарование, неустойчивость будущего, поиски новых форм гармоничного существования, культ материального - заставляет вновь обратиться к проблемам «века джаза» прошлого столетия. Джаз со своим ритмом и своей вечной и общечеловеческой темой одиночества и заброшенности в этом «лучшем из миров» созвучен человечеству в XXI столетии. Он символизирует кружение сбившейся с прямого пути человеческой души и, в то же время, указывает направление в происках своего «я» и позволяет оставаться самим собой. В этом смысле уместен разговор об актуальности и даже злободневности как джаза, так и романа Ф.С. Фицджералда «Великий Гэтсби» для современного россиянина, заплутавшего среди «финансовых пирамид», но страстно желающего обрести себя.
Опубликовано в издании: «Литература в современном культурном пространстве» - Сб. научных трудов. Курган, 2005.