Т. В. Бакастова
Типы и функции семантизации имени собственного в художественном тексте
В лингвистике есть ряд альтернативных вопросов, на которые нельзя ответить однозначно. К ним, в частности, относится и проблема наличия или отсутствия значения имён собственных (ИС). Если ответить на подобного рода вопросы утвердительно либо отрицательно, разрушится система, нивелируются законы, действующие в пределах дихотомии языка: речь, являющая собой одно из проявлений отношений единичного и общего. Не случайно, поэтому, в последнее время всё чаще и чаще встречается многоаспектный, функциональный подход к подобным задачам, что позволило, например, выделить типы значения: идентифицирующее, функциональное, реляционное и т.п.
Однако нельзя говорить о значении ИС вообще, так же, как нельзя говорить в общем об именах собственных как о гомогенной системе, поскольку класс этих номинативных единиц чрезвычайно пёстр и разнообразен. Чем глубже изучается проблема, тем в более расчленённом подходе она нуждается. Поэтому представляется вполне оправданным предложение некоторых исследователей (см. напр.: А.А. Уфимцева. Лексическая номинация (первичная, нейтральная). В кн. : Языковая номинация. Виды наименований. М., Наука. 1977, с. 43.) классифицировать ИС по предметной области, что вскроет и позволит выделить различия в характере и сфере функционирования ИС.
Отвечая на вопрос, имеет ли значение ИС, можно ответить следующим образом : ИС не имеет значения в языке. По образному выражению Н.Д. Арутюновой наличие значения у ИС, подобно разводам на стекле, делало бы его менее прозрачным, мешая увидеть денотируемый объект, поскольку образ, лежащий в основе значения ИС, какправило, не соответствует свойствам их носителей. «Если, услышав имя Елизавета Воробей, адресат стал бы искать женщину, напоминающую маленькую чирикающую птичку, его взгляд едва ли остановился бы на истинной носительнице имени». Обозначая референт, ИС никак не характеризуют его, не сообщаете нём никакой информации,(если не считать того, что антропонимы иногда содержат семы, позволяющие определить пол, национальные и социальные признаки).
Однако, в речи ИС наполняется содержанием, которое включает все знания коммуникантов о называемом объекте, различавшиеся полнотой качественной и количественной информации, но обязательно включающие субъективное отношение к референту. Несмотря на субъективные различия, у собеседников возникает образ о более или менее общими характеристикам, что позволяет идентифицировать объект; в противном случае акт коммуникации был бы бессмысленным. В речи ИС выполняет денотативную и прагматическую функции. «Неоценимое прагматическое удобство ИС как раз в том и состоит, что они дают возможность публично говорить о ком-либо, не договариваясь предварительно, какие именно свойства должны обеспечить идентичность референта».
В отличие от разговорной повседневной речи, в контексте художественного произведения ИС, помимо функции идентификации, приобретают новые, художественно-стилистические функции. Здесь поэтапно происходит сначала конкретизация, затем усложнение их значений в пределах микро- и макроконтекста, теснее и прочнее становится свяэь между ИС и референтом.
Выступая в языке как потенциальная инвентарь наименований лиц мужского и женского пола с самым широким содержанием абстрактно-денотативного значения, конкретизирующегося лишь в речи, ИС антропонимического типа в художественном тексте обретает своё конкретно-денотативное значение и множественные коннотации, сближаясь в некоторых случаях о именами нарицательными (ИН). Отношения равенства между ИС и ИН, обозначающими какое-либо свойство, складываются постепенно, в процессе развития двух групп факторов. «К первой относятся опосредованные вне- именные характеристики персонажа. Это повествование о его деятельности, описание его внешности, его самохарактеристика через диалогическую партию и внутреннюю речь. Вторую группу составляют непосредственно приименные и заместительные характеристики .
Говоря о художественной семантике ИС, хочется отметить, что каждая единица художественного произведения вносит свою долю в построение образно-семантического строя произведения. Эта «доля» и составляет основу художественного значения речевой единицы. Другими словами, художественное произведение представляет собой уникальный целостный организм, состоящий из компонентов, каждый из которых отражает его специфические свойства, т.е. образную структуру произведения.
Единицы языка, лексические в том числе и в первую очередь, в художественном тексте являются его составляющими и продуктами одновременно. В процессе реализации лексического значения и приобретения новых коннотаций в контексте, лексемы претерпевают семантическое приращение, в результате чего возникает художественно-лексическое (индивидуально-художественное) значение слова, существенно отличающееся от его общеязыкового значения. Если имя нарицательное реализует своё значение в тексте, изымая один лексико-семантический вариант (ЛСВ) из словарной семантической структуры, то обратный процесс происходит о ИС: оно по мере продвижения в тексте, накапливает вое вторичные номинации, которые можно рассматривать как его ЛСВ, формирующие семантическую структуру ИС в тексте. Таким образом, полный объём значения, приобретаемого ИС в художественном произведении, актуализируется только на основе целого текста.
Иллюстрацией сказанного может служить имя заглавного персонажа известного романа Ф.Ск. Фицджеральда «Великий Гэтсби». Роман представляет собой однонаправленное, перепорученное повествование, при котором все оценки, дающиеся эксплицитно, принадлежат рассказчику, его позиция в данном случае полностью совпадает с позицией автора. Передавая повествование посреднику, перепоручая ему воспроизведение отражаемой действительности, автор достигает наибольшего эффекта достоверности изображаемых им событий. «При рассказе от первого лица изложение приобретает особую доверительность и интимность: рассказчик впускает нас в свой внутренний мир».
Номинация заглавного персонажа в романе «Великий Гэтсби» («В. Г»), распределяется следующим образом: 67,9% общего количества именований реализуется в авторском повествовании (АП) и 32,1% — в диалоге (Д). Явное преобладание первичной номинации (собственно фамилии Гэтсби), составляющей 91% употребления фамильных формул в АП сигнализирует о целенаправленной актуализации формулы, входящей в заглавие романа. В результате этого происходит восприятие героя, опосредованное заглавных словосочетанием, а поскольку Gatsby определяется прилагательным «great», читатель подсознательно соотноситскладывающийся у него образ с детерминативом, приписанным ему в заголовке.
Семантическая структура относительного прилагательного «great» включает 11 ЛСВ как параметрического, так и квалификативно-оценочного характера с явным преобладанием последних (8 ЛСВ с положительной оценочной коннотацией). В тексте романа заглавное словосочетание не встречается, а прилагательное «great» упоминается в непосредственной связи с личностью Гэтсби лишь однажды в речевой партии его отца:
«If he'd of lived, he'd of been a great man», (p. 168)
Эта единичная характеризующая предикатная номинация не могла бы повлиять на семантизацию ИС, и последняя осуществляется за счёт многократного употребления прилагательного «great» и его многочисленных синонимов (синонимический ряд прилагательного «great» в словаре представлен 58 синонимами, из них: 8 — с параметрическим и 50 с квалификативно-оценочным значением) в изображении окружения Гэтсби
Gatsby's enormous garden (house) (p. 42, 90)
Gatsby's gorgeous (splendid) car (p. 66, 71)
Многократное употребление конструкций подобного типа в тексте романа выполняет несколько функций: с одной стороны, оценочные cемы определений иррадиируют на фамилию Гэтсби, находясь с ней в линейной связи:
| ↓‾‾‾ | ‾‾‾‾‾‾‾↓ | ||||
| Gatsby's | enormous | house | |||
| ↑_ | ____ | _↑ | |||
Являясь синонимами, как уже отмечалось, как в параметрическом, так и в квалификативном значениях, оценочные прилагательные, входя в указанные словосочетания, ассоциируются с заголовком и актуализируют прилагательное «great», реализуя и его параметрические и коннотативные значения.
| ↓‾ | ‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾‾ | ‾↓ | ||
| ↓‾‾ | ‾‾↓ | ↓‾‾ | ‾‾↓ | |
| The Great | Gatsby | Gatsby's | enormous | house |
| ↑_ | _↑ ↑_ | __ | _↑ | |
Таким образом, заглавие романа всё время находится в поле зрения читателя. Чрезвычайно важно также то, что форма притяжательного падежа во всех описательных характеристиках выделяет сему «обладания какой-либо собственностью».
В лирическом отступлении, открывающем повествование, рассказчик раскрывает свои противоречивые чувства по отношению к герою.
Only Gatsby, the man who gives his name to this book, was exempt from my reaction — Gatsby, who represented everything for which I have an unaffected scorn. (p. 6)
Сема исключительности актуализируетсяне только за счёт «only». Оттенок неординарности подчёркивается лексическим повтором, синтаксическим параллелизмом, стилистическим приёмом ретардации, который осуществляется за счёт инициального введения фамилии героя в качестве семы.
Следующая же апелляция к Гэтсби также отмечена лексическим повтором.
No — Gatsby turned out all right at the end; it is what preyed on Gatsby, what foul dust floated in the nake of his dreams that temporarily closed out my interest in the abortive sorrows and shortwinded elations of men. (p. 6)
Во втором предложении, как бы отказываясь от своих мыслей, автор демонстрирует иекатегоричность, неуверенность в оценке героя, предоставляя право читателю самому оценить обстановку.
С самого начала повествования рассказчик стремится окружить личность Гэтсби ореолом загадочности, недосягаемости. Достигается это за счёт реализации определённости / неопределённости ИС. Фамилия Гэтсби (особенно в начале романа) в подавляющем большинстве с лучаев выступает в функции ремы.
«You must know Gatsby. (p.15)
When I looked once more for Gatsby… (p.26)
Этой же цели служит изображение многократных неудачных попыток персонажей произведения «приближения» к Гэтсби, знакомства с ним.
Almost at the moment when Mr. Gatsby identified himself, a butler hurried toward him with the information that Chicago was calling him on the wire.(p.52)
Автор неоднократно подчёркивает, что ничего не знает о Гэтсби и с ним не знаком.
It was Gatsby's mansion. Or, rather, as I didn't know Mr. Gatsby, it was a mansion, inhabited by a gentleman of that name.(p.9)
Отсутствием каких-либо сведений о субъекте номинации объясняется многочисленное использование рассказчиком и другими персонажами неинформативных описательных конструкций дм обозначения референта.
At a man named Gatsby. (p. 36)
«He's just a man named Gatsby. «(p. 52)
Словосочетание Джей Гэтсби представляет собой звуко-графическое воплощение юношеской мечты героя. Показательной в данном контексте является фраза:
The truth was that Jay Gatsby of West Egg, Long Island, sprang from his Platonic conception of himself. (p.99),
в которой номинация персонажа содержит в себе совокупность всех качеств, присущих «осуществившемуся» Гэтсби. Изменение им законного имени( Джеймс Гэтц) сигнализирует о значительных переменах, происшедших в личности. Однако Джеймс Гэтц из Северной Дакоты и Джей Гэтсби из Уэст-Эгга, Лонг Айленд — один и тот же человек, осуществляющий мечту Гэтца средствами Гэтсби, Герой не просто облагозвучивает имя и фамилию и придаёт им дополнительную социальную коннотацию: присутствие суффикса by свидетельствует о принадлежности к древнему роду, он ревизует значение «владеющий поместьем». На противоречии между «Гэтцем» и «Гэтсби» основывается реализация идеи произведения.
«Возможность по-разному именовать один и тот же объект проистекает из возможности по-разному его обозначить», что объясняется причастностью человека ко многим сферам жизненной деятельности. Для ИС это объясняется одновременным присутствием объекта именования в разных социальных полях. Назвать референт- значит классифицировать его, что невозможно сделать, не обладая какой-либо информацией о нём. Это положение применимо к вторичной номинации персонажа, которая даёт о нем представление с разных точек зрения, репрезентируя его в различных качествах.
Вторичная номинация заглавного персонажа в романе составляет всего лишь 1,7% всех номинаций. Они могут быть разделены на одно- и многокомпонентные. Первые — это однословные обозначения типа: «the host», «the officer», «a captain», «a bootlegger» и т.п., которые носят социально-(професионально) идентифицирующий характер и причисляет его к группам людей, принадлежащих к разным функциональным сферам. Вторые — это словосочетания (предложения), различающиеся как по количеству, так я по экспрессивности и эмоционально-оценочной наполненности.
«…an elegant young roughneck, a year or two over thirty, whose elaborate formality of speech just missed being absurd.» (p.51)
«… a young major just out of the array and covered over with medals he got in the war. «(p. 171) «the God damned coward» (p. 142)
Несмотря на незначительную количественную репрезентацию, вторичные номинации разнообразны и оценочно противоречивы. Это объясняется, во-первых, авторством вторичной номинации: исходя от разных персонажей, они отражают их различное отношение к главному герою. Во-вторых, задержанная авторская интродукция героя, способствующая возникновению вокруг него ореола легенды, обусловливает возможность появления таких взаимоисключающих квалификация, как «aGerman spy», «nephew to Von Hindenburg and second cousin to the devil», «fine fellow» и т.п.
Характеризующая номинация с явной оценочной коннотацией присуща речевым партиям всех персонажей, входящих в тесный контакт с заглавным героем, что также способствует появлению разнонаправленных оценок:
«a man of fine breeding» (p.74),
«the kind of man you'd like to take home and introduce to your mother and sister» (Вулфсхейм)
противоположная оценочность номинаций присутствует в речи соперника:
«Mr. Nobody from Nowhere» (p. 130)
«the God damned coward » (p.142) (Бьюкенен)
Многоголосье разнонаправленных оценок, часто не совпадающих с авторской, образует «ножницы» между проспекцией в заглавии романа и её реализацией в тексте, служит средством создания полифонии..
Важной для восприятия образа Гэтсби является предикатная номинация «anOxfordman». Её истинность или ложность даёт возможность отнести (либо не относить) Гэтсби к миру Тома Бьюкенена и Дэзи и служит своего рода демаркационной линией для персонажей.
Местоименное обозначение заглавного персонажа составляет 17% всех номинаций. Местоименные замены, казалось бы, не обладают информативностью и не оказывают влияния на семантизацию ИС (вотличие от вторичной номинации). Однако, как отмечалось выше, в художественном тексте могут актуализироваться деже синсемантические единицы языка. Так рассказчик употребляет личное родовое местоимение «he» по отношению к Гэтсби после его смерти. Обозначая тела других персонажей романа: «Wilson'sbody», «MyrtleWilson'sbody», о трупе Гэтсби рассказчик говорит иначе, как если бы речь шла о живом человеке:
he lау in the house and didn't move or breathe or speak… (p. 164)
Его как будто удивляет, что Гэтсби не проявляет никаких признаков жизни, ему не хочется верить, что Гэтсби погиб:
I wanted to get somebody for him…
I wanted to go into the room where he lay and reassure him. (p.164)
В сознании рассказчика Гэтсби продолжает существовать как личность. Одним из проявлений авторского отношения к герою и является выбор местоимения «he», которое приобретает здесь очень сильный эмоциональный компонент значения и становится средством авторского мироощущения». Именно этот стилистический приём помогает понять идеи произведения, выявить авторскую точку зрения и его отношение к Гэтсби. Поскольку в заглавии произведения, благодаря определению «great» ИС обладает сильным положительным зарядом, a в процессе семантизации в тексте оно приобретает отрицательную коннотацию, может создаться впечатление, что в заглавии содержится ирония. Однако тот факт, что в заключительных строках романа рассказчик воспринимает и представляет Гэтсби как сильную неординарную личность, свидетельствует что проспекция с положительной коннотацией, заданная в заглавии, реализуется в тексте, хотя и весьма сложным путём. Таким образом, в заглавии присутствует точка зрения автора, для которого Гэтсби действительно велик — не в ожидаемом смысле финансового и социального успеха, а в смысле цельности натуры и верности мечте. Это ещё раз свидетельствует о том, что » заглавное имя — круговой, проспективно-ретроспективный знак : оно начинает текст семантически полым, не способным в изолированном виде к проспекции, постепенно накапливает содержательные элементы и формирует собственную семантическую структуру и, наконец, выходит из текста со столь развёрнутым содержанием, что способно, через означивание персонажа, выступать знаком целого текста, его темы и идеи.
Опубликовано в издании: Лингвистические исследования художественного текста. Ашхабад, 1987. – (с. 128-138).