Ф. Скотт Фицджеральд
Спасибо за огонек
Миссис Хансон была привлекательной женщиной лет сорока, красота которой слегка поблекла. Она продавала корсеты и подвязки, путешествуя из Чикаго. Уже не первый год ее территория включала в себя Толедо, Лиму, Спрингфилд, Коламбус, Индианаполис и Форт Уэйн. Перевод в округ Айова-Канзас-Миссури стал для нее повышением, так как фирма, в которой она работала, имела более разветвленную постоянную клиентуру западнее Огайо.
С клиентами восточнее Огайо она была на короткой ноге - в офисах покупателей после заключения сделки ей часто предлагали напитки и угощали сигаретами. Однако вскоре она обнаружила, что в ее новом округе все иначе. Здесь ей никогда не предлагали сигарет, а на ее вежливый вопрос о том, не возражает ли кто, если она закурит, ей несколько раз слегка извиняющимся тоном отвечали: "Не то чтобы мы возражали, но это вредно для сотрудников".
- Ах да, конечно, я понимаю.
Курение нередко много для нее значило. Она тяжело работала, и сигарета в какой-то мере давала ей чувство психологического отдыха и релаксации. Она была вдовой и не имела близких родственников, которым могла бы писать по вечерам письма. Из-за плохого зрения она могла позволить себе просмотр не более одного кинофильма в неделю. Таким образом, курение стало для нее важнейшим знаком пунктуации в длинном предложении, состоящем из целого дня на ногах.
В последнюю неделю своей первой поездки по новому маршруту она попала в Канзас-сити. Была середина августа, она чувствовала себя слегка одиноко среди всех своих новых контактов и обрадовалась, обнаружив за столом в приемной одной фирмы знакомую из Чикаго. Перед тем как пройти на встречу, она ненадолго присела и в процессе разговора выяснила кое-какие подробности о мужчине, с которым ей предстояло общаться.
- Он не будет возражать, если я закурю?
- Что? О, Господи, конечно же, будет! - сказала ее подруга. - Он сделал пожертвование на поддержку антитабачного закона.
- О, ну что ж, спасибо за предупреждение - это очень ценно.
- Здесь тебе лучше вообще воздержаться от сигарет, - сказала ее подруга. - Особенно при мужчинах за пятьдесят, которые не были на войне. Мне говорили, что те, кто побывал на войне, никогда не станут возражать против курения.
Но на следующей же встрече миссис Хансон столкнулась с каким-то исключением. Это был приятный с виду молодой человек, однако он так пристально и завороженно уставился на сигарету, которой она постукивала по ногтю большого пальца, что ей пришлось ее спрятать. Он вознаградил ее тем, что пригласил на обед, и через час она получила обширный заказ.
Затем он настоял на том, чтобы подвезти ее до места следующей встречи, хотя она намеревалась отыскать какую-нибудь гостиницу поблизости и сделать несколько затяжек в туалете.
Это был один из тех дней, начисто состоящих из ожидания - все были заняты, опаздывали, а, когда клиенты, в конце концов, появлялись, то оказывались мужчинами с суровыми лицами, не одобряющими людей, которые потакают своим прихотям, или женщинами, сознательно или неосознанно преданными идеям этих мужчин.
Она не курила с самого завтрака и внезапно поняла, что именно из-за этого чувствует легкую неудовлетворенность в конце каждой встречи - неважно, насколько удачной эта встреча оказывалась с деловой точки зрения.
Она говорила: "Будьте уверены, мы предлагаем нечто новое. Конечно, это по-прежнему резина и ткань, но основной эффект - в достигнутом нами сочетании. Тридцать процентов годового роста на национальном рынке рекламы говорят сами за себя".
А про себя она думала: сделай я хоть три затяжки, я продала бы им и старомодный китовый ус.
Ей оставалось посетить последний магазин, но до назначенного времени было еще полчаса. Она успела бы заехать в гостиницу, но, не увидев в поле зрения такси, пошла вдоль улицы, думая: наверное, мне нужно бросить курить. Я превращаюсь в наркоманку.
Прямо перед собой она увидела католический собор. Он казался очень высоким, и внезапно ее осенило: учитывая, сколько фимиама уже вознеслось под эти шпили, что из того, если она слегка подымит в вестибюле? Бог милостив и, наверное, даже не заметит, если усталая женщина сделает несколько затяжек.
Однако, хоть она и не была католичкой, эта мысль оскорбила ее. Так ли уж ей важно выкурить свою сигарету, если это может оскорбить стольких людей?
Но все равно. Уж Он бы не возражал, упорно думала она. В Его дни и табака-то еще не изобрели...
Она зашла в церковь. В вестибюле было темно, и она пошарила в сумке в поисках спичек, но так их и не нашла.
Я пойду и прикурю от одной из этих свечей, подумала она.
В темном нефе виднелось только одно пятно света в углу. Она пошла между рядами на этот свет и поняла, что это не свечи, а потом увидела, что огонь вот-вот погаснет - пожилой мужчина собирался потушить последнюю масляную лампу.
- Эти лампы обычно ставят во исполнение молитв, - сказал он. - На ночь мы их гасим. Мы полагаем, что для людей, которые их приносят, гораздо важнее сохранить их до следующего дня, чем позволить им сгореть за одну ночь.
- Да-да, я понимаю.
Он потушил последнюю лампу. Теперь в соборе и вовсе не осталось света, кроме электрической люстры высоко под сводом и единственной лампы перед распятием, которую никогда не гасят.
- Доброй ночи, - сказал ризничий.
- Доброй ночи.
- Вы, наверное, пришли сюда помолиться.
- Да.
Он скрылся в ризнице. Миссис Хансон опустилась на колени и стала молиться.
Она давно не молилась и едва понимала, чего ей стоит просить, поэтому, прежде всего, помолилась за своего работодателя и клиентов в Демуане и Канзас-сити. Окончив молитву, она поднялась с колен. Образ богоматери взирал на нее из ниши в шести футах над головой.
Она взглянула на эти неясные очертания, встала с колен и устало присела на краешек скамьи. В ее воображении Дева Мария спустилась вниз, словно в пьесе "Чудо", заняла ее место и продавала вместо нее корсеты и подвязки, а потом устала - точно так же, как устала она сама. После этого миссис Хансон, должно быть, на несколько минут уснула.
Она проснулась от осознания, что что-то изменилось, и постепенно почувствовала в воздухе знакомый запах - это не был ладан, а в пальцах ощутила какое-то покалывание. Она поняла, что в руке у нее тлеет прикуренная сигарета.
Все еще не до конца проснувшись, она сделала затяжку, чтобы не дать сигарете погаснуть. Затем взглянула на нечеткий силуэт богоматери, выступающий в полутьме из ниши.
- Спасибо за огонек, - сказала она.
Подумав, что этого не достаточно, она опустилась на колени - дымок от сигареты, зажатой между пальцами, струился вверх.
- Большое спасибо за огонек, - произнесла она.
Оригинальный текст: Thank You For the Light, by F. Scott Fitzgerald.